Сирийский триумвират: о чем будут договариваться Путин, Эрдоган и Роухани

Двадцать второго ноября в Сочи пройдет трехсторонний саммит лидеров России, Ирана и Турции. Триумвират должен будет согласовать судьбу и облик послевоенной Сирии.

Весь мир сейчас твердит о том, что решение сирийской войны должно быть не только военным, но и политическим, на основе компромисса между противоборствующими сторонами.

И под «сторонами» имеются в виду не только правительство Асада и различные группировки «умеренных отрезателей голов» — то есть рукопожатной оппозиции — внутри Сирии.

Компромисс должны найти и внешние акторы, прямо или опосредованно участвующие в сирийской гражданской войне. Прежде всего Россия, Турция, Иран, США, ЕС, Израиль, Катар и Саудовская Аравия.

Однако так уж получается, что большая часть этих государств сама выключила себя из конструктивного переговорного процесса.

Вашингтон, например, попросту потерялся. Исходящие оттуда противоречивые сигналы (готовность противостоять Ирану и в то же время сдача иракских курдов, поддержка территориальной целостности Сирии и в то же время заявления министра обороны Мэттиса о том, что там могут на какое-то время остаться американские войска) показывают, что самая сильная держава в мире не имеет внятной стратегической концепции относительно сирийских и вообще ближневосточных дел.

В результате «США упустили стратегическую инициативу, и сегодня в Белом доме не могут найти те форматы своего участия в сирийском конфликте, которые бы вывели их на политическое присутствие во всем этом процессе», — говорит член комитета по международным делам сената США Игорь Морозов.

Ближайший соратник США — Израиль — тоже мечется. С одной стороны, Тель-Авив рад, что Асад остается у власти (его потенциальными сменщиками были бы напялившие пиджачки исламские террористы, а израильтянам хватает подобного добра в Рамалле в лице руководства Палестинской Автономии).

Но с другой стороны — израильтяне очень обеспокоены тем, что вместе с Асадом остается Иран. И не просто остается, а усиливает свои позиции. Именно Исламскую Республику израильтяне считают сейчас своим ключевым врагом на Ближнем Востоке.

Но остановить ее в Сирии не имеют возможности. В мирных переговорах между арабами израильтяне по понятным причинам не участвуют, и лишь выражают свое отношение к процессу через регулярные ракетно-бомбовые удары по дислокации иранских или проиранских подразделений в Сирии (той же «Хезболлы»).

Что же касается Саудовской Аравии, то она попросту опоздала. Долгое время Москва уговаривала Эр-Рияд набросить поводок на просаудовские группировки и привести их за стол переговоров, однако саудовцы делали ставку на продолжение гражданской войны, поскольку видели ее элементом своего противостояния Ирану.

В результате Королевство Саудовская Аравия (КСА) оказалось в изоляции — ее группировки обескровлены, а та, которая еще что-то из себя представляет («Джебхат ан Нусра»*) исключена из политического процесса по причине того, что она является прошедшей ребрендинг «Аль-Каидой»*.

Попытки убедить Путина приподзакрыть на это глаза и впустить «Нусру»* на Астанинские переговоры закончились, по всей видимости, неудачей. Россия — не Америка, и с террористами у нее лишь один разговор — ракетно-бомбовый.

Что же касается ЕС и Катара, то первому актору сейчас нет особого дела до Сирии — других проблем достаточно. Главный интерес Брюсселя в том, чтобы больше не было волны беженцев, уже сыгравшей в пользу европейских правых националистов.

А Катар слишком занят дипломатическим конфликтом с Саудовской Аравией. Тем более его ставка в Сирии — поддержка ИГ — уже окончательно и всеми бита. Главное для эмирата теперь избежать ответственности за эту ставку.

Именно поэтому многие эксперты говорят, что лицо Сирии сейчас определяют три внешних актора, у которых есть стратегия, четкое понимание своих национальных интересов и готовность эти интересы защищать.

А именно Россия, Иран и Турция. Некоторые эксперты уверяют, что вышеозначенный триумвират даже собирается делить Сирию между собой, и это отчасти так — именно Москва, Анкара и Тегеран будут решать, где, как и чьи интересы на сирийском пространстве будут соблюдаться.

Собственно, позиция России на саммите очевидна — Путин едет в Сочи за приближением российской победы в Сирии. И речь не о военной победе над ИГ* (отнять которую может лишь внешнее американское вторжение, которое маловероятно), а политической.

России нужно максимально быстрое достижение политического компромисса между сирийскими группами (а значит, стоящими за ними внешними силами) для того, чтобы получить статус государства, которое может не только вбивать террористов в песок, но и играть роль эффективного и беспристрастного посредника в деле разрешения региональных конфликтов.

То есть статус, который вплоть до последнего времени узурпировали Соединенные Штаты.

Да, некоторые скажут, что ради этого статуса Москва приносит долгосрочность в жертву скорости — задачей Кремля является не Вечный мир в Сирии, а краткосрочный или, в лучшем случае, среднесрочный внутриполитический компромисс. И они будут правы, что еще раз доказывает прагматизм российской стороны.

Кремль не берет на себя невыполнимые задачи в виде построения устойчивой демократии на Ближнем Востоке или же окончательного решения суннитско-шиитского гражданского конфликта.

Также Москва не собирается здесь и сейчас распутывать сложносоставные клубки противоречий по линии Израиль — Иран, Саудовская Аравия — Иран, Иран — Турция, Турция — Саудовская Аравия и так далее, которые в будущем обязательно приведут к новым конфликтам на периферии, в том числе и сирийской. Россия стремится лишь к прекращению гражданской войны здесь и сейчас.

Даже эта ограниченная задача является весьма непростой. В том числе и потому, что для завершения гражданской войны Кремлю нужно найти некий модус вивенди между интересами внешних игроков.

В Москве Путин говорил с королем Салманом о саудовских интересах, с Нетаньяху он регулярно обсуждает израильские, во Вьетнаме от Трампа услышал американские. В Сочи же российский президент попытается договориться с Эрдоганом и Роухани.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган едет в Сочи за дружбой. Ему нужно, чтобы Москва поддержала Анкару, причем не только в Сирии, но и в мире.

«Турция сейчас переживает комплексное осложнение отношений с США и НАТО. Поэтому Эрдоган поехал в Сочи за своей безопасностью. Он заинтересован во всестороннем улучшении отношений с Москвой — и в области торговли оружием (система С-400), и в ядерном сотрудничестве (станция «Аккую»), и на сирийском треке», — говорит директор Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии Владимир Аватков.

На сирийском треке Эрдогану нужна, прежде всего, не отставка Асада, а ослабление курдов. Как дипломатическое (через гарантии невключения их в дипломатический процесс, а еще лучше — признание террористами), так и военное (добро России на проведение турецкой армией военной операции против курдских формирований, прежде всего в отрезанном от остальной курдской территории Африне).

Анкара дает понять, что не приемлет любой вариант курдской послевоенной автономии, поскольку эта автономия будет угрожать территориальной безопасности самой Турции.

Кроме того, Анкаре важно получить гарантии дальнейшего участия в остальных сирийских делах — напомним, что Турция находилась в лагере противников Асада и признала свое поражение лишь при условии того, что Россия и Иран пустят ее в совет директоров компании «Создание послевоенной Сирии».

Сейчас турецкое руководство не уверено, что эти гарантии будут выполнены — в частности, «Эрдоган больше всего боится договоренности России и США за его спиной», — говорит Владимир Аватков. Особенно по курдскому вопросу.

Именно этим обусловлена, например, крайне жесткая реакция Анкары относительно вьетнамского меморандума между Путиным и Трампом. Там прописан приоритет женевского переговорного процесса (где у Турции позиции слабые) над астанинским (в котором Анкара играет одну из трех главных скрипок).

Россия понимает запросы турецкой стороны, но пока не спешит их удовлетворять. «Главной задачей российской дипломатии является осознание реальных мотивов Эрдогана.

Что стоит за его желаниями — стремление выбить себе дивиденды, как он любит делать, или же готовность к реальному дрейфу (от Запада к России. — Прим. ред.)?

Если второе, то это его желание нужно всячески поддерживать. Если же Эрдоган просто хочет поторговаться, то тогда нужно подходить к этому торгу жестко, как мы это умеем», — говорит Владимир Аватков. Впрочем, сам факт торга уже играет на руку Москве.

Например, на том же курдском треке — отжавшие по приказу США земли к востоку от Ефрата курды начинают осознавать, что не надо было впустую злить Россию.

Президент Ирана Хасан Роухани едет на саммит за признанием. В Тегеране считают (и небезосновательно), что смыслом развязанной Западом и Заливом гражданской войны в Сирии было вышибание этой страны из иранской сферы влияния.

И теперь, коль Иран победил, то он вполне может взять на вооружение формулу галльского вождя Брана — «горе побежденным». В частности, он считает, что не обязан искать компромиссы с этими побежденными (за исключением, пожалуй, Турции, которая уже и не совсем побежденная).

И в этом — одно из основных разногласий между Тегераном и Москвой, стремящейся к достижению общего баланса.

Так, иранцам не нравится стремление России учитывать израильские интересы в Сирии. Между Москвой и Тель-Авивом уже действует секретное соглашение относительно хода войны.

Израильтяне не мешают россиянам бороться с терроризмом, а россияне не мешают израильтянам наносить ракетно-бомбовые удары по «Хезболле» в том случае, если в ходе этой борьбы ливанской группировке перепадает серьезное российское оружие и/или бойцы этой группировки (а также иранские подразделения) оказываются вблизи Голанских высот.

Это иранцы со скрипом, но терпели. Сейчас же израильские власти хотят заключить секретное соглашение относительно мира. Соглашение, в котором Россия каким-то образом гарантирует отсутствие иранских военных объектов рядом с Голанами или же возьмет на себя обязательство ограничить иранское влияние в Сирии.

Также иранцам очень не нравятся контакты между россиянами и саудовцами. В Иране уверены в том, что его заклятого врага Саудовскую Аравию (в отличие от пока еще не заклятого — Турции) нужно оставить в лагере проигравших и вообще выключить из сирийских дел.

Тем более что Эр-Рияд, по мнению Тегерана, ничего не делает для приближения политического решения сирийской гражданской войны. «Мы работаем с турецкими и российскими партнерами для укрепления достигнутого в Сирии перемирия, а также готовимся к инклюзивному диалогу с сирийцами.

А КСА — вот ирония — обвиняют Иран в дестабилизации ситуации, а сами в то же время подпитывают террористов, ведут войну против Йемена, продолжают блокаду Катара и разжигают кризис в Ливане», — говорит иранский министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф.

Попытки Саудовской Аравии консолидировать оппозицию перед Женевой (соответствующие переговоры между различными оппозиционными платформами на днях стартуют в саудовской столице) объясняются, по мнению иранцев, лишь желанием саботировать реальный переговорный процесс в Астане.

Россия с уважением относится к заявлениям иранских партнеров о том, что «Сирия не резиновая», но не спешит с ними соглашаться. И не только потому, что отсутствие широкого политического компромисса между внешними игроками отдалит дипломатическое решение сирийского конфликта, а значит, и российскую победу.

И даже не потому, что отсутствие учета интересов третьих стран приведет к их отказу вкладывать деньги в восстановление Сирии. По мнению некоторых экспертов, Кремлю просто не нужно иранское доминирование на этой территории.

Ведь при таком сценарии Россия с ее базами и интересами рано или поздно будет из Сирии вытеснена.

А вот если там будет баланс сил и политическая конкуренция между различными игроками, то тогда и лишь тогда Москва будет желанным партнером для всех стран.

И не только региональных, и не только в Сирии.