Стратегия экономической безопасности России до 2030 года как новый предвыборный маневр

Автор Людмила Игоревна Кравченко — эксперт Центра Cулакшина.

Появление новой стратегии экономической безопасности — шаг важный и даже запоздавший. Прежняя стратегия просуществовала 21 год, несмотря на изменения в развитии страны и внешние, и внутренние. Новая появилась спустя несколько лет после новых экономических реалий, с которыми столкнулась Россия — санкций и изоляции. То есть Стратегия экономической безопасности — документ ожидаемый и актуальный, если только не учитывать одно, но — писалась она все той же командой, которая вела страну неизменным курсом со времен Ельцина, довела до санкций и крайне высокой степени экономической зависимости России от внешнего мира.

Стратегия экономической безопасности, как и прочие путинско-медведевские стратегии, обладает стандартным набором непроработанных положений.

1. Это сроки. Стратегия должна мыслиться как документ на долгосрочную перспективу. В России же только к 2019 году разработают меры по ее реализации, то есть три года бумага будет лежать без мер по ее реализации — хорош «управленческий документ»? А значит останется чуть больше десяти лет для ее претворения в жизнь. Это на деле, если так можно сказать, среднесрочное планирование, которое не определяет цели, к которой страна должна двигаться в долгосрочной перспективе.

2. Параметры экономической безопасности даны в виде перечня без указаний целевого уровня. Предлагается осуществлять их мониторинг, но вот как дальше собираются интерпретировать результат — не ясно. Целевых установок нет, правительство видимо просто будет в итоге отчитываться о динамике — растут или падают, не вдаваясь в подробности, что с момента принятия стратегии параметр практически не изменился. У власти нет представления об оптимальных значениях этих параметров, а значит отчетность будет превращена в показательный, но бессмысленный процесс.

3. Примечателен перечень итогов стратегии. Среди экономических параметров второй строкой прописано «укрепление общественно-политической стабильности», то есть вопрос сохранения путинского режима сейчас стоит настолько остро в повестке, что встречается уже в каждом государственно-управленческом решении и почему то в целях экономической стратегии. То ли «…шапка горит», то ли «…о бане разговор».

4. Как обычно нет никаких санкционных мер за провал исполнения стратегии. Хотя по правде сказать сложно провалить то, где нет качественного мониторинга хода исполнения. Иными словами, все сведется к тому же, что и с майскими указами: выполнил — хорошо, не выполнил — тоже хорошо.

5. Для стратегии характерна бессвязность ее частей, когда есть вызов и угроза, но нет задач ее нейтрализации. Или есть задача, но нет ни одного целевого параметра, мониторинг которого мог бы характеризовать состояние исполнения этой задачи.

Есть вопросы и к самому содержанию Стратегии, которая отражает видение политического руководства относительно перспектив развития страны.

КТО ВИНОВАТ?

Первостепенные вызовы, о которых говорится в стратегии, посвящены внешнему воздействию. И это неудивительно, поскольку сама стратегия появилась как ответ на внешнее экономическое давление. Не будь санкций, Россия еще бы 20 лет прожила со стратегией, принятой Ельциным.

Применительно к внешним факторам власть наконец-то пришла к частичному осознанию несуверенности российской экономики и выдвинула среди главных целей «экономический суверенитет». Однако на письменной версии констатации этого факта все и закончилось, поскольку политика Кремля остается неизменной, местами противоречащей уже новой Стратегии. Пока в стратегии закрепляется вызов экономической безопасности в форме «деятельности создаваемых без участия РФ межгосударственных экономических объединений» Путин выступает на форуме «Один пояс — один путь», и поддерживает создание такого экономического объединения, которое представляет угрозу национальным интересам страны. Россия пытается встроиться в этот проект, но китайский замысел кроется в интегрировании постсоветского пространства в китайскую экономику без участия России. Вновь Путин десуверенизирует экономику строя Туреций и Северный поток, Сибирскую силу. Для кого эта стратегия? Может Путин ее и не читал?

Какие меры предлагает правительство для нейтрализации внешних угроз? Традиционная ответная пощечина — «совершенствование механизма принятия ответных мер в случае применения иностранными государствами и международными организациями санкций и других дискриминационных ограничений». Можно долго спорить над тем, нужно ли молчать в случае санкций (по формуле действий Моськи против Слона — гав, гав) или нужно делать свою экономику самодостаточной и повышать свою суверенность в экономическом аспекте. Ответ очевиден, но Стратегия ему противоречит. Вспомним лишь то, что с момента введения санкций правительство многократно и оперативно срабатывало в части ответных мер — и продовольственное самоэмбарго, и запреты на поставку продовольствия для ряда стран и прочее, но совсем немного потрудилось в сфере повышения экономического суверенитета — формально осуществило импортозамещение в сельском хозяйстве, и едва разработало некий аналог национальной платежной системы. На этом все. То есть сохраняются высокие риски того, что противодействие внешним угрозам снова сведется к ответным мерам, а не к повышению экономической суверенности отраслей российской экономики.

ИМПОРТОЗАВИСИМОСТИ ОФИЦИАЛЬНО «НЕТ»

Полностью исчезло из Стратегии такое важнейшее направление как зависимость экономики от импорта и программа импортозамещения. Среди вызовов в сфере экономической безопасности нет ни слова о критически высокой зависимости от импортной продукции. Правительство видимо посчитало, что здесь все успешно выполнено, хотя ни в сельском хозяйстве, ни в обрабатывающей промышленности страна не вышла на уровень высокой суверенности. Импортные отвары в структуре потребления по ряду отраслей выше 50%, Россия просто не в состоянии предъявить конкурентоспособную (или хотя бы протекционистски поддержанную) альтернативу импортным товарам. Но этот вопрос почему-то не отнесен к экономической безопасности. Конечно никто не требует, чтобы Россия полностью себя всем обеспечила и отгородилась от импорта, но иметь производственную базу, которую можно было бы нарастить в случае мобилизации России, жизненно необходимо. Но этого нет. Даже сельское хозяйство, по которому лидеры гордо отчитываются об успехах, сидит на импортной компоненте — семена, племенной скот, удобрения и инвентарь, техника и прочее. Но об этом в стратегии ни слова.

СОХРАНЕНИЕ СЫРЬЕВОЙ МОДЕЛИ

Путин и его команда отказываться от сырьевой модели и переходить к производительной не намерены. Основной упор — это сохранение России в статусе нефтяной скважины, нежизнеспособной и несуверенной. И доказательств ориентации на сырьевую модели в стратегии достаточно.

Во-первых, в перечне главных вызовов и угроз перечислены «усиление колебаний мировых товарных рынков» и «изменение мирового спроса на энергоресурсы». В этом Кремль видит первостепенные вызовы. Естественно, что такими вызовы могут быть исключительно для страны, где доминирует ориентация на сырьевую модель. И это при том, что «исчерпание экспортно-сырьевой модели экономического развития» также указано в перечне вызовов.

Во-вторых, среди целей государственной политики нет ни слова об отказе от сырьевой модели, о переходе к производственной экономике. Есть достаточно абстрактная формулировка «повышение устойчивости экономики к воздействию внешних и внутренних вызовов и угроз», но при такой формулировке правительство и не обязано проводить структурные реформы. Взять, например, импортозамещение. Реформ никаких не было, объявили о льготных кредитах, девальвировали рубль, сконцентрировали сельское хозяйство в руках нескольких латифундистов (включая семью министра сельского хозяйства) и заявили, что мы себя всем обеспечили, то есть в этой части повысили устойчивость экономики. Есть и цель «поддержание научно-технического потенциала развития экономики на мировом уровне», что написано явно для красного словца. Будь эта цель реальной, нужно было бы писать не поддержание, а повышение до мирового уровня.

В-третьих, смотрим на показатели состояния экономической безопасности. Среди параметров ВВП нет даже валовой добавленной стоимости по секторам. В случае отказа от сырьевой модели такой показатель как ВДС обрабатывающей промышленности должен был быть целевым, в то время как указан стандартный перечень — темп роста ВВП и ВВП на душу населения. Нет показателя доли несырьевого сектора, есть лишь доля машин и оборудования в несырьевом секторе, в то время как для несырьевой экономики показатель должен был бы звучать как доля машин и оборудования в экспорте. Данный набор параметров однозначно говорит, что экономическая модель страны останется такой же, как и была. Зачем тогда эта «стратегия»? Стратегия ли тогда это? Может, достаточно было одного абзаца? «Ничего не меняем. Все безошибочно». И экономический эффект очевидный бы наступил, хотя бы в том, что бумагу и чернила бы сэкономили.

ИННОВАЦИИ, ТЕХНОЛОГИИ

При анализе заложенных в Стратегии формулировок сохранение сырьевой модели не вызывает сомнения, однако если бегло пройтись по вершкам, то может создаться впечатление, что Кремль ориентирован на поддержку технологий и инноваций. В разных форматах такие задачи действительно звучат в Стратегии. Но, напомню, что о технологиях в своих посланиях Федеральному Собранию стал говорить еще Ельцин, а результат практически не изменился. Во-вторых, перечень целевых параметров, по которым будет отслеживаться исполнение поставленных задач, говорит сам за себя. Нет ни одного параметра, оценивающего положение России в мире по уровню технологического и инновационного развития. А представленные параметры — те, которые сейчас мониторирует Росстат — «доля инновационных товаров в общем объеме отгруженных», «доля организаций, осуществляющих технологические инновации» не отражают инновационность как таковую, в состав их входит и сырьевой сектор.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ

С одной стороны авторы стратегии признают, что сырьевая модель и традиционные факторы экономического роста себя исчерпали, Россия просто неконкурентна в несырьевом сегменте, в котором нет российских компаний среди глобальных лидеров мировой экономики. Среди целей даже указывают «обеспечение экономического роста».

Но с другой стороны, не предложено ни одного нового фактора, который бы обеспечил экономический рост. Все базируется на старых постулатах — иностранных инвестициях (это при проблеме-то суверенитета!), совершенствовании специализированных инструментов кредитования стратегических отраслей, а к ним, стоит помнить, относится тот самый ТЭК — «локомотив» российской экономики, который позволяет скрывать накопившиеся деформации и проблемы в экономике. По сути дела никакой это не локомотив, а камень на ногах утопленника.

НАСЕЛЕНИЕ ЗА БОРТОМ

Что касается уровня жизни граждан, то для экономической безопасности согласно Стратегии угрозу представляет только усиление дифференциации населения по уровню доходов. А такие проблемы, как рост числа бедных, низкие заработные платы, в два раза ниже официального уровня, отсутствие сбережений у 70% россиян, которые живут настоящим без возможности гарантировать достойный уровень жизни в будущем, попросту отсутствуют.

В целях все же сказано «повышение уровня и улучшение качества жизни населения», а среди задач одной строчкой потом встречается «снижение уровня бедности и имущественного неравенства». Но вот в чем особенность: правительство продолжает считать бедными тех, чей доход ниже прожиточного минимума, в то время как прожиточный минимум уже не покрывает даже минимума потребностей. При такой формулировке игнорируется не только проблема нищих, но и уровень жизни основных народных масс, которые по формальным признакам не относятся к бедным, а фактически едва сводят концы с концами. И пока в целевых показателях экономической безопасности будут стоять параметры «доля граждан с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума» и децильный коэффициент, уровень жизни населения улучшаться не будет.

Есть в Стратегии и прочие важные блоки: финансовая деятельность, трудовые ресурсы, инвестиции, территориальное развитие, ошибки государственного управления. И по ним все те же привычные подходы. Финансовая деятельность без упоминания о том, что денежно-кредитная политика должна работать на экономический рост. О диверсии демонетизации ни слова. В сфере трудовых ресурсов упор сделан на систему образования, в то время как демографическая и миграционная политика не учитывается. В части сбалансированного пространственного и регионального развития, которому в стратегии отведено значительное место, перечислен набор механизмов, который реализуется сейчас, но как видим его противоположным результатом стал рост дифференциации регионов по уровню развития и разрыв экономических цепочек. А ошибки государственного управления в виде коррупции и «недостаточной эффективности государственного управления» оформились в задачу «борьбы с нецелевым использованием и хищением государственных средств, коррупцией, теневой и криминальной экономикой», но на деле реализованы не будут. Пример с российским премьер-министром об этом говорит однозначно.

Учитывая в каком виде приняли новую Стратегию экономической безопасности, со старой стратегией мы могли бы просуществовать еще лет 20. Но новая стратегия была нужна, особенно в преддверии выборов, поскольку она создает очередную имитацию радения царя за его царство и народ. Как — никак санкции, изоляция требовали уже не декларируемого импортозамещения, а некой комплексной программы противодействия внешним угрозам, которую главное принять перед выборами, а исполнять вовсе не обязательно.

И от этой Стратегии веет безысходностью.

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники