Тени холодной войны материализуются

«Тени «холодной войны»: Россия и Запад в современных реалиях» – так называлось заседание дискуссионной площадки «Тверская-XXI» в Музее современной истории, состоявшееся 29 марта. Приурочена она была к 70-летию Фултонской речи Уинстона Черчилля, которая считается  точкой отсчета «холодной войны» – полувекового противостояния капиталистического Запада  и социалистического блока. Но участники  больше говорили о нынешних временах. Современная геополитика настолько взрывоопасна, что любое резонансное событие в мире может привести к обострению конфликта между Россией и Западом. Причем сейчас борьба идет за многополярный мир, за саму возможность существования более одного глобального «центра силы», которую США и страны-сателлиты решительно отвергают.  

И «холодную войну» России ныне вроде бы никто не объявлял, однако заявления и действия «западных партнеров» говорят о том, что фактически мы перешли в фазу перманентного Карибского кризиса. Все стороны прекрасно понимают, что военная эскалация противостояния не сулит человечеству ничего хорошего, при этом взаимное демонстративное бряцание оружием давно превратилось в обыденность.

«Последние два года, после развития российско-украинского конфликта, мы живем в особых обстоятельствах, когда внешнеполитическая повестка непосредственно влияет на жизнь каждой семьи в России. Мы помним гибель самолета с российскими туристами над Синаем, видим меняющиеся цены в магазинах, существуем в условиях санкций и контрсанкций – таковы наши новые обстоятельства, – отметил во вступительном слове автор и ведущий программы «Международное обозрение» Евгений Примаков. –  О том, что впереди возможна конфронтация (России и Запада – прим. ред.), президент России Владимир Путин говорил еще в Мюнхенской речи 2007 года. И новая «холодная война» началась. Тем не менее, у нас остаются общие вызовы и задачи с тем самым западным миром, который сам, как я считаю, инициировал это противостояние».

Действительно, сейчас нам предлагается совместно бороться с мировым терроризмом и расхлебывать последствия нестабильности как на Ближнем Востоке, так и непосредственно у наших западных границ – речь идет, естественно, об управляемом извне государственном перевороте на Украине. Только есть большие сомнения, что исламский терроризм мутировал из оружия интифады палестинцев во всемирное зло без поддержки тех же «западных партнеров». А что успели натворить в Югославии, Африке, Ираке, Ливии и Сирии те же самые партнеры-милитаристы, руками «миротворцев» ООН и НАТО, всем хорошо известно.

Однако после того, как Россия спасла Крым от русофобского режима Петра Порошенко и косвенно поддержала ополченцев Донбасса, мы тут же стали для лидера США Барака Обамы «главной мировой угрозой» – наравне с «Исламским государством» (запрещенная в РФ террористическая организация) и лихорадкой Эбола. С тех пор нас постоянно пытаются то изолировать, то разорвать нашу экономику в клочья.

Бывший генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен при первой удобной возможности заявляет в интервью, что «Москва стремится подорвать стабильность европейских стран изнутри и развязать гибридную войну». И это – на фоне беспрецедентных по масштабам учений НАТО в Восточной Европе в 2015 году. Недавно депутаты Евросоюза утвердили пять откровенно антироссийских принципов своей внешней политики. Уместно напомнить, что ЕС является детищем того самого антисоветского Совета Европы, за создание которого так ратовал Черчилль в Фултоне. И хотя о желаемом результате Западу можно только мечтать, мы видим, что его элиты привлекают для идеологической, информационной войны все возможные ресурсы.

«Для экспертов сейчас самый интересный период в истории России начиная с 1991 года. Интересен он прежде всего тем, что мы, по крайней мере, эпизодически, начинаем вести свою линию во внешней политике. А Запад в принципе не переставал наращивать свое влияние. В 1991 году в НАТО было 12 членов, а сейчас их уже 28. И это после официальных заявлений Михаилу Горбачеву о том, что «НАТО не расширится ни на дюйм», – рассказала генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив Вероника Крашенинникова. – У меня осталось несколько знакомых в США, которым удалось не погрузиться в пропаганду местных СМИ. Когда сейчас мы созваниваемся, они просто в ужасе. По их мнению, даже в разгар «холодной войны» не было такой яростной антироссийской риторики, какую можно слышать сегодня. Причем когда западные журналисты осознали, что Владимира Путина поддерживает подавляющее большинство населения, жестко критиковать стали не только верхушку власти, но и весь российский народ».

Интересно, что новая «холодная война» продолжается, несмотря на то, что явные идеологические различия в политических доктринах России и США вроде бы отсутствуют. У нас давно используется партийная выборная система, создано множество структур и инстанций, следящих за соблюдением прав человека, принято множество вполне себе либеральных законов… Но в Америке предпочитают всего этого не замечать. Казалось бы, капиталистические демократии между собой враждовать не должны, американцы по этому поводу говорят, что «не воюют между собой страны, в которых есть «Макдональдс». Но история показывает обратное: экономика и сферы влияния постоянно становились причинами столкновений между буржуазными государствами, королевствами и империями. Вот и у нас «Макдональдсов» и прочих забегаловок американских корпораций как грязи, но легче от этого не становится.

«Сейчас мы можем посмотреть на речь Черчилля более отстраненно и структурно. Те сравнения, которые звучат сегодня, скорее метафорические и публицистические, – отметил главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. – На самом деле в строгом понимании нынешняя ситуация совсем не похожа на «холодную войну» прошлого века. Те 50 лет можно назвать самым стабильным периодом мирового устройства. Ни до, ни после такого не будет. Ядерный паритет и разделенность мира на примерно равные сферы влияния обеспечивали уникальный баланс.

Когда в 1991 году одной из двух опор этого баланса не стало, в мире начал неизбежно нарастать хаос. Никакой стабильной однополярной системы на самом деле так и не возникло – постепенно выяснилось, что управлять миром из одной точки просто невозможно. Мы видим, что Ближний Восток неотвратимо погружается в пучину, конец этого процесса наступит при оформлении независимого курдского государства.

Я бы не рискнул предсказывать, какие у нас будут отношения с Западом через 30 лет. Сейчас вообще на долгий срок давать прогнозы – дело неблагодарное. Мне кажется, что США находятся на пороге тотальной смены политической элиты, потому что нынешняя власть полностью себя дискредитировала, причем сделала это, находясь на пике могущества. Но ясно одно – после победы в «холодной войне» американцы отвели нам скромную нишу региональной державы, двигающуюся в русле европейских либеральных устремлений. И сейчас, когда Россия вышла далеко за отведенные ей границы, они просто не знают, что предпринять».

***

Подводя итоги, эксперты сошлись во мнениях, что не стоит ждать мирового признания миром наших заслуг в борьбе с исламскими экстремистами в Сирии, в стабилизации ситуации на Ближнем Востоке. Даже в случае очевидных геополитических побед России официальный Запад аплодировать нам не будет. А вот скалиться и злорадствовать, выискивая в каждом нашем политическом действе негатив – сколько угодно.

В конечном счете, Россия остается самым большим государством на планете (территория составляет 11,5% суши Земли), так что мы обречены либо на одну из ведущих геополитических ролей, либо на сдачу своих интересов и поглощение более ушлыми внешними игроками. Третьего нам просто не дано, от этого и надо плясать, защищая свои интересы.

Заметим также, что никуда не исчез внешне прикрытый огромный пласт культурно-цивилизационных расхождений русской и западной цивилизаций. На философском уровне евразийцы весьма доходчиво объясняют это нашим историческим противостоянием с атлантистами, еще ранее известного как спор западников и славянофилов. Нельзя забывать и о духовном пласте – христианство и патриархальные ценности против размытия всех границ и рамок между полами, семейными отношениями и национальными культурами. Но это уже отдельная тема для других дискуссий.

Иван Ваганов