Тяжелый выбор Путина: Китай или Запад

С точки зрения многих наблюдателей, назначение Тиллерсона главой Госдепартамента США говорит о том, что одним из приоритетов администрации президента является поддержка нефтяной индустрии, которая в последние годы оказалась под сильным давлением в связи с кампанией ОПЕК по наращиванию добычи, которая привела к падению цен на нефть до самого низкого уровня с момента окончания рецессии.

Если посмотреть под другим углом, этот шаг свидетельствует о том, что нефтяной гигант Exxon устанавливает тесные связи с администрацией. Как бывший президент Exxon, а также член Совета директоров компании, которая составляла ядро первоначальной монополии семейства Рокфеллеров Standard Oil, Тилерсон обеспечивает прямой контакт с этой династией, члены которой по-прежнему входят в совет директоров Exxon.

Бывший госсекретарь США, Кондолиза Райс, которая также входит в состав совета директоров компании, наряду с бывшим директором ЦРУ и министром обороны Робертом Гейтсом (оба в настоящий момент являются консультантами Exxon), выступали сильными покровителями Тиллерсона в глазах Трампа.

Вряд ли является совпадением и то, что Генри Киссинджер, который в течение десятилетий является главным внешнеполитическим консультантом семьи Рокфеллеров и имеет тесные личные связи с российским президентом Путиным, стал главным советником по вопросам внешней политики в администрации Трампа.

Нет ничего удивительного, что опубликованные сообщения о советах Киссинджера Трампу, которые заключаются в необходимости нормализации американо-российских отношений, диаметрально противоположны политике конфронтации с Россией, которую проводили Обама и Клинтон.

Кроме того, одним из элементов более широкой стратегии является привлечение России к установлению более тесных отношений с США и Европейским союзом, при условии, что она пожертвует своими все более прочными связами с Китаем, в котором Трамп, как и Обама с Клинтон, видят главное препятствие для мирового превосходства Соединенных Штатов. Еще одним критически важным условием сделки является отказ России от многообещающего альянса с Ираном.

В этом и заключается человеческая драма: захочет ли Путин прогнуться перед требованиями Запада и отказаться от своих союзников в обмен на улучшение отношений и снятие санкций?

У Запада имеются очень мощные средства убеждения, в том числе расширение для России доступа к гигантскому энергетическому рынку Европы, восстановление западного финансового кредитования, доступ к западным технологиям, а также место за столом переговоров, где принимаются решения глобального значения. Всего этого Россия, безусловно, желает, и остро в этом нуждается. Достаточно вспомнить о том, что с момента введения санкций из-за Украины три проекта прокладки российских трубопроводов в Европу зашли в тупик, что привело к потере миллиардов долларов.

Предвестием всего этого была информационная утечка в конце прошлого года в германской газете Bild Zeitung, о том что Киссинджер разработал план, включающий официальное признание Крыма частью России и снятие экономических санкций, введенных администрацией Обамы.

Для России, только начинающей выбираться из почти двухлетней рецессии, это означало бы возможный возврат к экономическому процветанию. Перед таким предложением трудно устоять любому национальному лидеру.

Сторонники Путина отказываются верить, что этот решительный и умный правитель отвернется от своих евразийских друзей, и особенно Китая, учитывая подписанные судьбоносные многомиллиардные сделки в сфере энергетики, а также центральную роль России в развертывании гигантского китайского проекта «Нового Шелкового пути».

Серьезная проблема для России заключается в том, что участие в китайском проекте требует крупных стартовых инвестиций, а прибыли от его осуществления можно ожидать лишь в отдаленном будущем, в то время как государственный бюджет России остро нуждается в средствах уже сейчас. Что же касается обещаний Запада, газопроводы, например, могут быть построены в течение одного года по уже существующим и текущим совместным проектам с Европейским союзом, с гарантированным финансирования быстрой отдачей.

Россия также понимает, что несмотря на формирующийся дружественный альянс с Ираном, эта страна также является ее единственным сильным конкурентом в борьбе за европейский и азиатский энергетический рынок.

Есть ли какие-нибудь признаки того, что Путин может пойти на эту новую сделку? Без сомнения, прежде всего они проявятся в Сирии, где Трамп объявил о намерении добиться более тесной координации с российскими вооруженными силами, как выяснилось в ходе его недавнего телефонного разговора с Путиным.

Правительство Трампа, как и правительство Обамы, не стремится стать главным игроком в ближневосточном урегулировании. Западные союзники не раз горько сетовали на нежелание Обамы сделать нечто большее, чем просто «руководить на расстоянии». Если комментариям Трампа можно верить, у него также нет особой заинтересованности в «поднятии ставок» США в этом регионе.

Вместо этого, ближневосточные войны оставлены европейским членам НАТО. Отсутствие США обусловило возникновение крупной стратегической бреши, которую некоторые члены НАТО надеются закрыть с помощью альянса с Россией. С точки зрения европейцев, военный альянс НАТО с Россией против ДАИШ и радикального исламизма в целом, с благословения американской администрации, означал бы, что российские санкции могут быть ослаблены, в то время как Европейский союз согласился бы отодвинуть на задний план вопрос о Крыме.

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники