В.Путин: Иван Иванович, Вы неоднократно мне рассказывали о работе центра. Мы знаем, что у Вас всё время появляется что‑то новое, очень интересное и полезное.
И.Дедов: Спасибо, Владимир Владимирович, за эту встречу. Знаю, в каком цейтноте Вы работаете.
Первое – о центре. И я бы хотел поблагодарить и передать Вам, что Ваше поручение, Ваше доверие центр выполнил: мы закончили реконструкцию главного корпуса.
Это альбомы, я их оставлю, а иллюстрации я бы хотел Вам показать. Вот такой сегодня центр, в него входит семь институтов. Уникален центр не только комплексом, конечно, зданий, но и новейшими технологиями в области диагностики, лечения и профилактики эндокринных заболеваний: начиная от орфанных заболеваний и до социально значимых, таких как сахарный диабет.
Все [эндокринные нарушения], которые сегодня встречаются на планете, – это всё входит в компетенцию наших специалистов и практики наших специалистов. Такие направления, как онкология, сахарный диабет с его осложнениями, конечно, детство, репродуктивная система и так далее. Эндокринная система пронизывает все области, поэтому, совершенно естественно, мы этим занимаемся.
Сахарный диабет – это главная проблема мира сегодня. На самом деле, когда мы пересчитали, у нас реально порядка восьми миллионов, но, безусловно, очень много, как в любой стране, особенно второго типа, – люди даже не догадываются, что у них сахарный диабет.
Интересно, что коронавирус показал: привозят людей, которые никогда не болели сахарным диабетом, и у них на два пункта поднимается, как по линейке, уровень сахара. То есть COVID требуется энергия, глюкоза – это самая быстрая и самая усвояемая. Казалось бы, кислород убивает COVID, по нашему представлению, берёт глюкозу из сердца, из печени, из мышц, это основное депо глюкозы, и переводит на себя, эту энергетику использует, для того чтобы устраивать эти штормы.
Это статистика, она грустная, конечно, когда каждые семь секунд в мире… Сегодня 420 миллионов больных диабетом.
В.Путин: В течение семи секунд умирает один человек в мире от диабета?
И.Дедов: Да. Сахарный диабет, как айсберг, подпитывает онкологию и сердечно‑сосудистые заболевания.
Важнейший момент в сахарном диабете – это идеально выровнять гликемию. Вот здесь, по центру, небольшая помпа закладывается. Помпа заряжается, программа вставляется, маленький тестер, который удерживает в пределах нормы. Здесь тот же инсулин, но с помощью ручек всё равно разброс огромный. При таком разбросе в 20 раз возрастает…
В.Путин: А этот прибор автоматом вбрасывает что‑то, да?
И.Дедов: Да, сенсор подает сигнал: низкий [уровень глюкозы] или нет.
В.Путин: И инсулин вбрасывается.
И.Дедов: И инсулин вбрасывается. Физическая нагрузка – вбрасывает больше, если покушал человек – побольше выльется.
Рак щитовидной железы – это самая главная проблема. 30–40 процентов населения имеют вот эти узлы, эту опухоль. И главная причина – до сих пор не подписан приказ, вернее, закон о йодном дефиците, о профилактике дефицита с помощью йодированной соли. До сих пор. У меня здесь есть бумага, может быть, ещё раз попробуем…
В.Путин: Хорошо.
И.Дедов: Но мы научились это лечить, и сегодня мы придумали такую вещь, когда, удаляя рак щитовидной железы, мы сразу же стимулируем клетки, которые метастазировали, где бы они ни были, тиреотропным гормоном мощный даём толчок этим клеткам, они редко активизируются, и мы тогда им подносим хорошую дозу йода. Йод идёт на построение гормонов щитовидной железы.
Это прямой и очень простой пример тераностики – то есть и терапия, и диагностика одновременно, когда йод идёт на построение тироксина, а в большой дозе с меткой, радиометкой, когда приносишь дозу, то они, как мыльные пузыри, лопаются. 98 процентов выздоровления полного, вчера это практически все погибающие были люди. Так что пока покупаем «Тироджин» – тиреотропный гормон, но мы сейчас уже на стадии создания этих вещей.
В.Путин: Выздоровление 95–98 процентов?
И.Дедов: 95–98. Выздоравливают, потому что эта тераностика, это особое… Может быть, я вернусь потом и покажу Вам.
То, чем занимается детская эндокринология, – это как раз нозологии очень редкие, это персонализация: каждого буквально ведёшь, меняются дозы, меняется возраст. Вы видите, сколько их.
Персонализированная медицина, пример такой. Вот это наша сегодня медицина. И где‑то в 75 процентах случаев мы не получаем эффекта по тем самым стандартам, потому что нужна персонализация. Мы создаём вот такие панели… Они увеличиваются и уточняются. Конечно, уточняется диагноз. И мы можем предупредить эти наследственные заболевания. Сахарный диабет: зависимость от того, больны родители или ребёнок заболел, какие проценты возможности заболеть сахарным диабетом. Но, зная эти вещи, естественно, мы ведём так беременность и последующие этапы, что они, как правило, сегодня рожают абсолютно нормальных детей.
Репродуктология, так называемое ЭКО. У нас очень хорошее ЭКО. Акушеры‑гинекологи смотрят только… А того, что щитовидная железа или гипофиз могут повлиять на репродуктивную систему, меньше касаются.
И самое последнее: мы организовали образовательный институт и взяли на себя компетенции Минздрава сейчас по организации службы, качеству лечебной работы, организации первичного звена, вторичного, третичного. Мы провели аудит, проехали 47 губерний, и мы видим, в каком это состоянии. Мы предложили, конечно, расширить целый ряд компетенций эндокринологов до семейного врача, участкового врача. Мы серьёзно этими вопросами занимаемся.
<…>
