WSJ: мощное продвижение Путина на Ближний Восток

В декабре прошлого года, когда президент Дональд Трамп неожиданно объявил о выводе американских войск из Сирии, Владимир Путин довольно позитивно отозвался об этом решении. На ежегодной пресс-конференции в конце года ему задали вопрос по поводу оценки Трампа, заявившего, что «Исламское государство» (также ИГИЛ, запрещенная в России организация — прим. перев.) в Сирии разгромлено, и российский лидер ответил: «В целом я согласен с президентом Соединенных Штатов». А потом он добавил: «Необходимо ли присутствие там американских войск? Я так не думаю».

Решение Трампа стало крупной победой для Путина, поскольку оно помогло России стать новым влиятельным игроком на Ближнем Востоке. Экономическое и военное присутствие США в этом регионе очень обширно, и Москва не в состоянии заменить Вашингтон. Но за последние три года Путин восстановил Россию в качестве важного игрока в ближневосточном регионе. Как сказал мне один высокопоставленный израильский представитель, «у России на Ближнем Востоке агрессивная и гибкая политика, и эта страна осознает ее ограничения».

Путин умело пользуется сомнениями США при Обаме и Трампе относительно сохранения своего присутствия в регионе. Трамп особое внимание уделяет противодействию иранскому влиянию, и это дает Путину возможность реализовывать собственную концепцию прагматичной, основанной на интересах политики. Россия является единственной крупной иностранной державой, ведущей диалог со всеми ключевыми силами этого региона, какими являются Иран, суннитские арабские государства, Израиль, Турция, курды, Палестинская автономия, ХАМАС, «Хезболла» и Сирия. Практически полностью уйдя с Ближнего Востока в 1989 году, когда начался распад Советского Союза, Россия сегодня вернулась туда, и ее растущее региональное влияние считается одним из основных внешнеполитических достижений Путина, наряду с тем партнерством, которое он наладил с Китаем при Си Цзиньпине.

Первое крупное наступление Россия провела в сентябре 2015 года, удивив весь мир своей кампанией воздушных ударов в Сирии, которая спасла от разгрома кровавый режим президента Башара Асада. Благодаря этой интервенции Путин не только спас союзника, который был близок с Москвой еще с советских времен, но и сделал заявление о том, что Россия, у которой ВВП на душу населения меньше, чем у Италии, численность населения сокращается, а армия все еще находится в состоянии модернизации, вернулась в большую игру. Действуя по схеме, чем-то напоминающей период холодной войны, американские и российские военачальники сегодня вынуждены общаться друг с другом в интересах «деконфликтизации» воздушного пространства в Сирии.

Не обремененная больше советской идеологией путинская Россия стала решительным противником смены режимов, что очень привлекает государства Ближнего Востока после вторжения США в Ирак в 2003 году и «арабской весны» 2011 года. Путина особенно потрясла гибель ливийского лидера Муаммара Каддафи от рук повстанцев в октябре 2011 года. Он старается позиционировать Россию в качестве защитницы статус-кво в регионе, предлагая поддержку и оружие дружественным режимам. Больше всех от такой политики выиграл Египет, где после свержения Хосни Мубарака в 2011 году к власти пришел новый диктатор Абдель-Фаттах ас-Сиси. Между Москвой и Каиром сегодня налажены прочные связи, каких не было со времен войны Судного дня 1973 года. В прошлом году они подписали соглашение о стратегическом партнерстве, а также контракты на поставку оружия и строительство атомной электростанции.

Путин также отказался от многолетней советской политики и начал развивать партнерские отношения с Израилем и Саудовской Аравией, которые, надо сказать, являются главными региональными союзниками США.

Путин и израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху наладили тесные связи, чему в немалой степени помогло, как выразился Дмитрий Тренин из Московского центра Карнеги, их схожее «жесткое, реалистичное и прагматичное мировоззрение». Нетаньяху единственный из западных лидеров приехал в мае прошлого года на Парад Победы в Москву, где он стоял на трибуне рядом с Путиным, надев оранжево-черную георгиевскую ленточку, являющуюся символом жертв России в годы Второй мировой войны, а также недавних вторжений Путина в Крым и на Украину.

Израиль в своих отношениях с Россией главное внимание уделяет кровному врагу еврейского государства Ирану. Нетаньяху надеется, что Путин воспользуется своим влиянием и будет сдерживать Иран. Он также делает ставку на то, что благодаря усилиям Москвы в ходе гражданской войны в Сирии снизится риск военного присутствия Ирана и его ливанской ставленницы «Хезболлы» с их смертоносным арсеналом вблизи северных границ Израиля.

Потепление в российско-израильских отношениях особенно удивительно, если учитывать то, что при царях и при Советах в России был официально разрешен антисемитизм. Несмотря на все авторитарные тенденции Путина, евреи в России могут сегодня свободнее исповедовать свою религию и участвовать в общественной жизни, чем в любой другой момент в истории этой страны.

Связи между Россией и Израилем также углубляют те 1,2 миллиона израильтян (это почти одна шестая израильского населения), чьи семьи эмигрировали из Советского Союза. Две страны отменили визовый режим между собой и активно развивают деловые связи, особенно в сфере высоких технологий.

Точно так же, налаживание отношений Москвы с Саудовской Аравией представляет собой радикальную перемену в сравнении с советской эпохой. В годы холодной войны саудовцы, являвшиеся заклятыми врагами атеистического советского коммунизма, находились в западном лагере, Москва и Эр-Рияд восстановили дипломатические отношения только после распада Советского Союза.

Когда в 2014 году произошел обвал нефтяных цен, основой российско-саудовского сближения стала необходимость вернуть их на прежний уровень. Эти страны впервые договорились взаимодействовать в вопросе сокращения нефтедобычи и в целях снижения мирового переизбытка нефти. Потом Путин встретился с восходящей звездой Саудовской Аравии принцем Мухаммедом бен Салманом и назвал его очень надежным партнером. В 2017 году король Салман совершил государственный визит в Москву, где ему оказали теплый и шикарный прием, дав почетное звание в Московском государственном институте международных отношений (это ведомственный вуз российского Министерства иностранных дел). Подобно израильтянам, саудовцы возлагают надежды на то, что Россия будет сдерживать иранские амбиции.

Но в сближении Путина с бывшими врагами есть свои издержки. Лидеры Ирана с большим подозрением относятся к развитию отношений России с Израилем и Саудовской Аравией. Многие иранцы не очень-то хотят попадать в зависимость от режима, который, как и Соединенные Штаты, часто вмешивался в их дела. Израиль и Саудовская Аравия, со своей стороны, наверняка переоценивают степень влияния России на Иран, а также готовность Путина воспользоваться этим влиянием в их интересах. Обе страны не переваривают ядерное соглашение США с Ираном от 2015 года, но Россия стала одной из сторон этой сделки и публично раскритиковала администрацию Трампа за выход из нее. (За закрытыми дверями Москва тихо радуется, что команда Трампа деятельно разрушает перспективы примирения между Вашингтоном и Тегераном, которые возникли в годы правления Обамы. Как сказал один российский дипломат, «проамериканский Иран для нас намного опаснее, чем ядерный Иран».)

Соединенные Штаты остаются самым важным иностранным игроком на Ближнем Востоке, и такая ситуация сохранится еще довольно долго. Россию сдерживает недостаток экономических и военных ресурсов, а также страх перед тем, что ее собственное неспокойное мусульманское население подвергнется радикализации по причине близости к ближневосточным полям сражений. Как сказал однажды депутат российской Думы Вячеслав Никонов, «наша главная цель в Сирии — сделать так, чтобы отправившиеся туда воевать (за ИГИЛ) российские граждане назад не вернулись».

По мере того, как команда Трампа ускоряет темпы американского отступления с Ближнего Востока, Путин замечает открывающиеся возможности и стремится по максимуму ими воспользоваться, поскольку его не сдерживают ограничения, которые были у советских руководителей. США придется привыкать к тому, что на Ближнем Востоке у них появился сообразительный соперник, ведущий борьбу за влияние.

***

На стороне правительства в Сирии воюют почти 200 тысяч российских и иранских военнослужащих. У нас в Сирии всего две тысячи военнослужащих, и правительство этой страны требует, чтобы мы уходили. Надо ли нам оставаться там и усугублять конфликт, воюя с сирийским государством (а также с русскими и иранцами)? Наш маленький трусливый Обама рисовал линии на песке и давал задний ход, а русские пришли и разровняли эти песчаные дюны, применив мощную силу. Мы потеряли плацдарм в Сирии пять лет назад. Сколько еще должно погибнуть американцев ради этого проигранного дела?

Путин влияет на Ближний Восток.

Но он не принял НИ ОДНОГО беженца, никому не предоставил убежище, ни одному нелегальному мигранту с Ближнего Востока. Только глупая Америка лишает своих граждан того, что им принадлежит по праву. Спасибо демократам!

Мы упускаем возможность сблизиться с Россией. Весь этот шум с левого фланга еще больше затрудняет это сближение. России больше хотелось бы быть союзницей США, нежели Китая. Путин хочет уважения. Он лидер крупной страны, и нам надо дать ему это уважение. После этого отношения между нашими странами существенно улучшатся.

Путин хочет манипулировать США, а со временем вытеснить их. Он не хочет быть союзником. Если вы не понимаете это его жгучее недовольство США, я вам ничем помочь не могу.