Кто стоит за Brexit?

В традициях Шекспира в Великобритании был разыгран спектакль, взволновавший и заинтриговавший весь мир. Продолжается обсуждение: «А что же случилось? А почему же англичане проголосовали за выход из ЕС? Кто за этим стоит?»

Об итогах брекзита мы поговорили с Варданом Эрнестовичем Багдасаряном — д.и.н., проф., зам. главы Центра научной политической мысли и идеологии.

— Почему такие неожиданные результаты британского волеизъявления?

— Я бы не назвал их неожиданными. Скорее очевиден большой провал в оценках научно-экспертного сообщества, усугубляющий сомнения в отношении качества и достоверности доминирующих обществоведческих теорий. Ведь и в 2008 году, когда грянул мировой финансовый кризис, обществоведческая наука и в России, и в мире также не предсказала этого кризиса. Тогда были поставлены серьезные вопросы: «Что же это за теория? Что же это за наука, которая такие вещи не может прогнозировать?»

И сейчас подавляющее число экспертных центров убедительно прогнозировали, что ничего не произойдет, англичане проголосуют за то, чтобы остаться в Европейском Союзе. Но все произошло иначе. Это индикатор, что мировая обществоведческая наука мыслит в большей степени в категориях линейного процесса. Когда процесс приобретает иной характер, не линейный, тогда происходит сбой.

Этот сбой виден в методологическом плане. Например, для объяснения случившегося экспертного прогностического конфуза принята на вооружение и активно тиражируется теория случайности. Как бы глупость и недальновидность Кэмерона заключается в том, что он запустил этот процесс референдума не просчитав варианты, а дальнейшие события уже не могли остановить — и произошло так, как произошло. Понятна слабость и неудовлетворительность таких реконструкций, но что делать, если не нашли правильных подходов, не  выработали методологии к объяснению этих процессов? Потому остается только сваливать на случай. Гуляет еще одна версия, конспирологическая: Путин начал развал Европейского Союза, что оказало влияние на выход Великобритании, на это голосование англичан. Но, допустим, даже если бы Путин хотел оказать такое влияние, как бы он мог это сделать? Где механизм, чтобы Путин повлиял на 52% английских голосовавших по вопросу о нахождении Соединенного Королевства в ЕС?

Циркулирует ещё одно объяснение. В частности, Зюганов на съезде КПРФ квалифицировал результаты английского плебисцита как проявление национального суверенитета: народы устали от диктата США, от изнанки глобализационных процессов, потому проявилась такая здоровая реакция за национальный суверенитет. Якобы это популярная точка зрения: бедные слои населения, средние слои населения голосовали за выход, тогда как глобалисты, в основном привилегированные группы населения голосовали за сохранение Великобритании в составе ЕС.

Убедиться в несостоятельности и этого объяснения достаточно посмотрев позиции различных партий.

Консервативная партия. Несмотря на позицию Кэмерона, тоже возникает вопрос: «Насколько согласованно или несогласованно Кэмерон проводил эту политику со своей партией?» Большая часть консервативной партии (а английские консерваторы — это не беднейшие слои населения, как раз, наоборот) выступала именно за выход из ЕС. И, в принципе, курс в этом направлении они проводят достаточно давно.

Лейбористская партия, рабочая партия, которая как раз опирается на средние слои, а может быть, и на беднейшие слои населения, выступала за сохранение Великобритании в составе Европейского Союза.

Так что эти объяснения не работают.

И вообще в отношении теории случая можно вспомнить слова Рузвельта: «В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано». Когда это сказал Рузвельт? Это было сказано в 30-е годы. Понятно, что сегодня в политике еще меньше остается поля для проявления случайностей. Управленческие технологии двинулись значительно вперед. И в этом отношении, конечно, рассматривать то, что произошло в Великобритании, с точки зрения случая, неправильно.

— То есть, Вы полагаете, что выход Британии из ЕС был вполне прогнозируем?

— Да. Давайте попытаемся посмотреть на результаты брекзита с точки зрения объективных процессов: поискать следы программируемости, обнаружить в случившемся какие-то закономерности.

То, что Кэмерон инициировал референдум, то, что он в итоге ушел, совсем еще не значит, что он не был участником и не подводил под произошедшее Великобританию. Но какой резон был Великобритании в этом шаге? Вспоминая известного англичанина, Черчилля: «Чтобы заглянуть подальше в будущее, надо вначале заглянуть поглубже в прошлое».

А прошлое говорит о следующем.

Идея единой Европы возникла не с Объединения угля и стали, отнюдь не в 1952 году. Это историческая идея. Вся история европейской цивилизации была связана с поиском форм объединения Европы. Объединение Европы началось с Карла Великого. Это первое объединение Европы, да и многие труды говорят сегодня о том, что европейское единство насчитывает не десятилетия, оно насчитывает столетия.

Англия с самого начала, еще с тех средневековых объединений, всегда дистанцировалась от того, что происходит в континентальной Европе. Она никогда не признавала того, что Священную Римскую империю пытались построить европейцы. Англия не входила в Священную Римскую империю. Принятие, развитие англиканской церкви — это тоже протест и ответ на то, что происходило в континентальной Европе. Если континентальная Европа подчиняется Папе Римскому, то англичане принимают свою версию: «У нас национальное подчинение. Нет подчинения единой католической церкви».

Наполеон. Когда Наполеон упразднил Священную Римскую империю германской нации, он провозглашает себя новым императором, ставит вопрос о единой Европе и стремительно объединяет почти всю континентальную Европу. И, мы знаем это по истории, Англия была одним из главных противников этого проекта, заняла прямо противоположную геополитическую позицию, приведшую к её континентальной блокаде Наполеоном.

Гитлер. Даже выпускались карты «Европейская интеграция образца 1941 года». Гитлер был интегратором Европы. Интеграция Европы могла проходить под разными знаменами, в том числе она осуществлялась и под фашистским знаменем. Он выступал в качестве интегратора Европы, он Европу объединил и в действительности. Но опять таки враждебная позиция Англии. Хотя предлагался определенный компромисс, был полет Гесса в Англию, но Англия едва ли не единственная в Европе, кто не принял эту версию единой Европы в германском варианте.

Закончилась война. Вспомним Черчилля, его известную фултонскую речь, юбилей которой тоже отмечался, фиксировался в этом году. К кому была обращена речь Черчилля? Не к Западу в целом, как это стало трактоваться позже, а только к англо-говорящим народам. Тут английская тема англо-говорящего единства, не европейского, даже не западного. Другая тема. Это всегда было важно для англичан. Они всегда исторически дистанцировались от континентальной Европы. И если и рассматривались в контексте Европы, то были «троянским конем» внутри Европы.

Далее. Когда было создано в 1952 году Объединение угля и стали, в 1957 году Европейский Экономический Союз, Англия (надо напомнить) не вошла изначально ни туда, ни туда. Первоначально Англии в Европейском Экономическом Союзе не было. Дважды позже она пытается войти, но блокировал оба раза попытки вхождения Шарль де Голль. В 1973 году, уже после того, как де Голля не стало во главе руководства Франции, все-таки Англия присоединяется к этому континентальному Союзу. И это понятно: 1973 год — это была особая ситуация, когда грянул большой экономический кризис, связанный с ближневосточными поставками нефти.

Но все равно, и в ЕС Англия входила на определенных условиях: в зону евро они так и не вошли, тем более на все это наложилось традиционное дистанцирование Англии от континентальной Европы. Проблема мигрантов, и проблема, связанная с мигрантами — теракты, которые обрушились (вспомним знаменитые лондонские беспорядки). Все это подводило к тому резону для Великобритании, чтобы с ЕС порвать. Да и Кэмерон, несмотря на то, что он вроде бы ратовал как главный субъект, выступающий за сохранение в ЕС, все равно выступал за реформирование отношений Великобритании и Европейского Союза.

Главное не в этом. Позиция Великобритании понятна. Были сторонники, были противники, но главное не в этом. Когда мы говорим об управленческих технологиях в современном мире, конечно, мы должны зафиксировать, что главный сегодня актор, главный проектер современного мира — это Соединенные Штаты Америки. За что выступают США? Стратагема США понятна, она отражена в Стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Это однополярный американоцентричный мир. И США всегда исходили из того, что если кто-то, какая-то держава, хотя бы гипотетически приближается к уровню Соединенных Штатов Америки, экономически, в военном отношении, если кто-то потенциально может бросить вызов Соединенным Штатам Америки, он — враг, эти потенциалы надо своевременно подавить. Сегодня три актора, которые потенциально могут бросить вызов Соединенным Штатам Америки: два — экономически, один — военно. Военно — это Россия, поскольку еще паритетным остается ядерный потенциал. А экономически — это Китай, Европейский Союз.

Ведь примерное равенство доли в мировом ВВП у Соединенных Штатов Америки, ЕС и Китая. Чуть более 16% — у США и Китая. Европейский Союз — 17%, чуть даже больше, чем у Соединенных Штатов Америки. Поэтому объективно Европейский Союз является экономическим конкурентом в отношении США.

Понятно, что Европейский Союз сегодня политически не суверенен. Но теоретически может произойти всякое, повороты возможны. И как единый актор в этом отношении, в плане установления однополярного окончательно американоцентричного мира Европа содержит определенную угрозу.

Почему этого не было раньше? Почему не возникал клинч в отношениях между Европой и США? США в действительности стояли за проектом единой Европы. Единая Европа была нужна для борьбы, во-первых, с Советским Союзом. Так был задействован известный план Маршала. Чтобы не произошло распространение советского коммунистического влияния, в свое время создавался Европейский Экономический Союз. Потом, когда уже рухнул СССР, надо было продвинуть влияние опять-таки через Европейский Союз тех же Соединенных Штатов Америки в Восточную Европу. Показательно, что членство в ЕС увязывалось, как правило, с членством в НАТО: хотите в ЕС, хотите войти в зону процветания — пожалуйста, вступайте в военный альянс, выразите политическую лояльность, даже не ЕС, а политическую лояльность в отношении Соединенных Штатов Америки, тогда будете допущены в Европейский Союз. Сейчас такой потребности уже нет. Продвинулись максимально, сколько могли продвинуться в продвижении НАТО и в продвижении американского влияния. Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти.

Говорят, Соединенные Штаты Америки и Европейский Союз, Европа — союзники. Но всегда надо иметь в виду, американский капитал сыграл не последнюю роль в развязывании Первой мировой войны. И уж точно он сыграл большую роль в развязывании Второй мировой войны. То есть Европой дважды пожертвовали. И утверждать, что они не готовы пожертвовать ментально, ценностно в третий раз, нельзя.

Известен план Моргентау, как будет устроена Европа, в частности Германия, после Второй мировой войны. Ведь очень жестокий план был выдвинут американцами в отношении Германии: аграризация Германии, чтобы Германия никогда цивилизационно, индустриально не возрождалась. Только позиция Советского Союза тогда помешала реализации этого плана. То есть какого-то пиетета к европейцам, ментальной установки, что это единая цивилизация, потому Европой нельзя пожертвовать, у американцев нет.

Конечно, Обама выступал за сохранение Европейского Союза. Но мог ли Обама говорить иначе? Мог ли он призвать распустить Европейский Союз или выйти из него Великобритании? По-видимому, здесь в данном случае имеет вещь то, что называется, политическими играми. Ведь началось даже не с выхода Великобритании. Мы говорим о миграционных потоках, которые были направлены в Европу. А кто, как выясняется, когда происходит реконструкция, стоит за миграционными потоками, направлениями? Это Соединенные Штаты Америки. Зачем Соединенным Штатам Америки направлять миграционные потоки на Европу?

Греция. Оказывается, за греческими событиями тоже одна из позиций, тоже определенная американская игра.

И видно по разным позициям, что США играли на усложнении положения Европейского Союза. Именно США стояли в свое время за расширением, и все европейцы, традиционные европейские страны были за расширение, увеличение членства, прием других членов в Европейский Союз. Соединенные Штаты Америки подталкивали к этому членству. Это в итоге привело к кризисной ситуации в Европе.

Недостаточное внимание в современных геополитических геоэкономических проработках относится к идее (а ведь она закреплена даже на уровне Стратегии национальной безопасности США) трансатлантической свободной зоны. Есть проект трансатлантической свободной зоны и транстихоокеанской свободной зоны. Получается, эти две основные зоны свободного товарообмена и экономического процветания, в центре Соединенные Штаты Америки — принципиально другая геоэкономическая трансфигурация мира. По этой конфигурации, если зоны процветания строятся так, то традиционные геоэкономические пути, которые проходят через Евразию, должны архаизироваться, должны подрываться, чтобы основные геоэкономические потоки пошли в другом направлении. И нужно выстраивать другую геоэкономическую конфигурацию. Естественно, что здесь Европейский Союз выступает некой помехой реконфигурации мира.

Грянул кризис. А как решать кризис? Кризис решается за счет, как правило, всегда решался за счет новых рынков сбыта. А где новые рынки сбыта? Новых рынков сбыта нет. Все рынки поделены. Значит, надо переделить, реконфигурировать существующие рынки. Какой самый монетизированный рынок? Самые монетизированные рынки — это рынки Европы. Потому закономерно ожидать усиление позиции США в Европе. Но для того, чтобы усилить позицию США в Европе, надо более высокую акторную роль США здесь обозначить.

Конечно, все эксперты говорят, что такое трансатлантическая зона. Это будет выделяющаяся зона процветания. И не всех туда, естественно, пустят. Понятно, что многих напринимали (и восточноевропейские страны: болгары, румыны, греки) под идеей расширения НАТО и политического влияния Запада. Большой вопрос: «Кто их пустит в эту новую зону процветания?». А огромное количество мигрантов, которые заполонили Европу — пустят ли их в эту зону процветания? Понятно, что видимы проекты, контуры будущей реконфигурации. Выход Великобритании в этом смысле из Европейского Союза — это не выход в никуда. Великобритания остается одна, а это надо посмотреть проектно с той точки зрения, что выстраиваются новые контуры объединения, и эти объединения другие, отличные от Европейского Союза. Рано или поздно встанет вопрос о единой валюте, потому что если мир однополярен, значит, рано или поздно встанет вопрос о том, чтобы создать единую валюту. Европейская валюта вводилась опять-таки на определенном геополитическом моменте. Этот переход будет решать многие и многие вопросы.

Сразу после брекзита начались столкновения англичан. Кэмерон говорит, что он против выхода, но рубикон перейден. Лидеры европейских государств говорят: «Убыстряйте свой выход из Европейского Союза! Давайте процедурные вещи побыстрее будем решать!»

Прозвучали выпады как раз против трансатлантического объединения. Пусть это не находится в широком осуждении, но европейские политики понимают о чем идет речь, и кто стоит за всеми этими процессами. Важен наблюдаемый выпад в сторону доминирования англоязычия — Евросоюз объявляет, что английский язык уже не является языком Евросоюза. Понятно, что это не только выпад против Великобритании. Это выпад и против Соединенных Штатов Америки. По латентным процессам видно, что в фокусе находится не Лондон, в фокусе процессов находится Вашингтон.

Еще хотелось бы сказать, создан миф о едином глобальном мире, что если входим в зону процветания, то там народы едины и равны в своем статусе. Ничего подобного. Показателен взгляд Ганса Гюнтера, одного из крупнейших теоретиков в Третьем Рейхе — иерархия народов, расовая теория в значительной степени им были пролонгированы в Третьем Рейхе. Но если мы посмотрим на современное положение стран и народов в современном Европейском Союзе, так ведь там четко по Гюнтеру установлена эта иерархия народов. Там нет фактического равенства.

Нордический тип. К нордическому типу относились немцы, но среди немцев по Гюнтеру были значительные примеси. Прежде всего, англосаксы — нордический тип.

Дальше — динарский тип и фальский тип. Динарский тип — это народы Центральной Европы. Фальский тип — это народы Скандинавии. Это второй уровень их расовой иерархии.

Третий уровень — альпийский тип — это западные славяне (доминирующее расовое объединение).

Далее средиземноморский тип — это народы южной Европы. И сегодня к этим народам среди Центральной и Северной Европы, в том числе Великобритании, распространен термин «pigs» — свиньи. Португалия, Италия, Греция, Испания — pigs, свиньи. Отношение к ним такое в действительности.

А дальше уже смешанные расы, и русских в частности относят туда, поскольку по теории Гюнтера монгольская кровь определила отношение к русским.

Эта расовая структура ничем не изменилась. После победы во Второй мировой войне, после низвержения фашизма в 1945 году (конечно, об этом публично не было принято говорить) эта модель расовой иерархии сохраняется. И для отражения господства ведущего англосакского нордического типа они предпримут новые шаги и предпримут новую конфигурацию. Может, в этом и заключается вся суть дела?

— А что Россия при всем этом? Выгоден ли России выход Англии из Европейского Союза?

— Объективно выгоден. Потому что Великобританию (достаточно посмотреть опросы общественного мнения), может быть, только Польша опережает в негативизме к России. В ней традиционно сильны антироссийские позиции, даже антирусские позиции. И учитывая санкции, коллективное решение, выход одного из антирусских игроков из единой Европы объективно в пользу России.

Конечно, надо иметь в виду, что страны, которые ориентировались на Европу, говорили про европейскость (то же самое, что евро-майдан), ориентацию на Европу, в действительности подразумевали Соединенные Штаты Америки.

А как теперь? Теперь будет достаточно двойственно. Они стремились туда, Великобритания оттуда выходит. Если выйдут другие (а учитывая сильные позиции евроскептиков во Франции, Италии) — кто там останется? И не получится ли так, что восточноевропейские народы, вошедшие в ЕС, останутся либо одни, либо окажутся под доминированием Германии?

Исторически иллюзорный германский вариант их подчинения приобретает реальные контуры.

Если дальше будет происходить распадный процесс в Европе (и Евросоюз перестанет представлять единую платформу), для России это более выгодно. Можно один на один общаться с разными государствами — теми государствами, которые говорят, что пошли бы на отмену санкций, но вынуждены придерживаться единого европейского подхода ЕС, не могут выступать против ЕС. При распадном процессе такие возможности появляются.

Но принципиальный вопрос: «А можем ли мы воспользоваться этим благоприятным случаем?» В том-то и штука, что Россия не готова к тому, чтобы этим воспользоваться. Россия оказалась не готова к войне с Западом, не готова к войне с Европой. Но и к благоприятной ситуации она также не готова. И если пойдет этот распадный процесс, как будет действовать Россия? Что она может предложить тем странам, которые будут гипотетически откалываться от Европейского Союза?

Это вопрос о том позиционировании России в мире, о той модели мироустройства, которую Россия может предложить другим народам. Что должна предложить Россия для того, чтобы к ней потянулись народы и страны? Это один из ключевых вопросов, вопросов определения позиции России в мировом пространстве.