Le Monde: Путина теснят в ближнем зарубежье

Достаточно взглянуть на список членов Евразийского экономического союза, столь важного для Владимира Путин регионального объединения, чье название не отменяет мощного политического подтекста. Три из пяти государств (Белорусия, Киргизия, Армения) столкнулись с серьезной политической нестабильностью или даже войной (в последнем случае). Два других члена — это Россия и Казахстан.

Россию окружает хаос в «ближнем зарубежье». Именно так в Москве называют отделившиеся в 1991 году остатки империи. Кроме того, это определение предполагает два момента: в этой сфере влияния концепция неизменно продвигаемого Россией суверенитета применима ограниченным образом, а беспорядок допускается только в том случае, если он соответствует российским интересам.

Во всех трех вышеупомянутых вопросах видимое бессилие Кремля вызывает удивление. И раздражение: Владимир Путин требует себе место за столом великих держав, но ему бросают вызов в его собственной вотчине, хотя ни один из кризисов открыто не направлен против России.

В Белоруссии народ оспаривает легитимность диктатора Александра Лукашенко. В Киргизии нарушения на парламентских выборах создали условия для противостояния кланов, которые выделяются как оппортунизмом, так и географической принадлежностью (север против юга). В Нагорном Карабахе пробудился старый территориальный конфликт, в котором Армения сошлась с Азербайджаном.

Как ни парадоксально, все это не подталкивает Россию к вмешательству. Ее колебания контрастируют с решительностью, которую она проявила при прямой угрозе для ее влияния, как было на Украине, в Грузии и Молдавии. За исключением Белоруссии Москва даже не может вести любимую игру, то есть винить Запад в создании беспорядков. Хрупкость ее положения связана с неустойчивым региональным равновесием, нарушение которого может оказаться очень опасным.

В Нагорном Карабахе Армения, ее теоретический союзник по ОДКБ, вовсе не обязательно является ее фаворитом. «Либеральные» перемены в стране раздражают Кремль, пишет политолог Александр Баунов в статье для Центра Карнеги. При этом Россия благодарна экономически сильной азербайджанской диктатуре за то, что та воздерживается от антироссийской риторики, несмотря на открытость Западу.

В Белоруссии слишком явная поддержка Лукашенко может настроить против Москвы население, которое сейчас не испытывает к ней враждебных чувств. Судя по всему, в России осознали допущенные на Украине ошибки, но так и не нашли новый подход. В Киргизии Россия поддерживала избранного в 2017 году президента Сооронбая Жээнбекова, но не смогла спасти его от уличных протестов и освобожденного из тюрьмы соперника Садыра Жапарова, который заполучил большую часть власти. Редкий случай: российская дипломатия была вынуждена признать ситуацию «хаотической».

«Москва умеет использовать силу, угрозы и экономическое оружие, но ничто из этого не работает в таких сложных ситуациях, — считает специалист по постсоветскому пространству Аркадий Дубнов. — Кроме того, к самой России нет достаточного доверия, раз отправной точкой кризисов стали нарушения на выборах. Она также не привыкла и не умеет прислушиваться к улице, говорить с людьми, которые не стоят у власти».

Бессилие или, во всяком случае, выжидательная позиция России говорят также об относительном спаде ее влияния. Азербайджанское наступление в Нагорном Карабахе при поддержке Анкары свидетельствует о возвращении Турции на Южный Кавказ. В Белоруссии движение не направлено против России, но демонстранты больше смотрят на Запад, когда требуют демократии и правового государства. В Киргизии Китай держится в стороне, но экономическое влияние (Пекину принадлежит половина национального долга) делает его ключевым игроком.

Отставной дипломат Владимир Фролов также рассматривает сдержанность России как результат изменения ее стратегии в ближнем зарубежье. «Нам теперь очень не хочется идти на риск, что в свою очередь сформировало терпимость к нестабильности, — отмечает он. — Россия обеспокоена в первую очередь тем, что может вызвать нестабильность на своей территории, и не хочет оказаться втянутой в конфликты, где ее интересы невелики и существует значительный риск угодить в ловушку или потерять лицо. Мы усвоили украинские и сирийские уроки».

В любом случае, такая осторожная и даже «изоляционистская» политика тоже связана с рисками. Бездействие может оказаться столь же опасным, как и действие. В карабахском вопрос через слово России открыто переступают. 9 октября Москва вызвала министров иностранных дел Армении и Азербайджана и заставила их подписать перемирие (одно из многих), которое сразу же было нарушено. Кроме того, предоставленный Турции карт-бланш вылился в появление у ее дверей привезенных из Сирии исламистских боевиков, то есть, с российской точки зрения, вооруженных террористов.

Рост числа протестов с требованием демократии тоже становится угрозой. Демонстранты из Минска уже выразили поддержку отравленному российскому оппозиционеру Алексею Навальному, а протестующие из Хабаровска перемигиваются с белорусами. «Новое поколение заявляет о себе, — делает вывод Аркадий Дубнов. — Демонстранты из соседних столиц и те, кто гибнет по обе стороны фронта в Карабахе, представляют поколение, которое иначе смотрит на Москву».