Осенняя соната

Однако в последнее время вокруг данной поездки развернул повышенную активность текущий президент Франции Ф. Олланд.

Последний сначала (в сентябре) официально пригласил В.В. Путина нанести заодно визит к нему, в Елисейский дворец. Затем (в октябре) начал сомневаться в целесообразности разговора и даже допустил, что, может, вообще встречаться не будет.

«Я спрашиваю себя: будет ли встреча полезной? Необходима ли она? Может ли быть оказано давление? Можем ли мы добиться, чтобы он прекратил делать то, что делает вместе с сирийским режимом, то есть поддерживать авиацию режима, который бомбит население Алеппо?» — порассуждал Олланд в интервью телеканалу TMC.

Это риторическое вопрошание, надо думать, дало возможность самому Олланду выразить свою сильную политическую волю.

Разработчикам уже угасшей, казалось бы, темы Международной Изоляции Кремля — объявить о её воскрешении («Олланд потерял интерес к общению с Путиным, с ним не о чем больше говорить, впереди гаагский трибунал над российскими военными преступлениями и множество других приятных вещей»).

А французские политики получили возможность ругать Олланда (которому на посту осталось полгода, шансов на переизбрание ноль, и вообще он «хромая утка») за попытки разжечь новую холодную войну, когда у Франции дела и так не блестяще. В частности, внятно выразился очень вероятный следующий президент Аллен Жюппе:

«Мы не можем позволить себе начать новую «холодную войну», мы не можем рвать отношения с Россией и президентом Путиным. Это не значит, что мы должны во всем соглашаться, надо отстаивать свою позицию, — но только путем диалога!»

В результате Олланд поспешил заявить, что он вообще-то «готов встретиться с Путиным в любое врмя» и его слова не следует принимать слишком всерьёз.

Вероятно, произошло бы ещё много интересного. Но в разгар всего этого оживления Кремль сообщил, что в связи с выпадением из программы визита ряда культурных мероприятий В. В. Путин в Париж не едет.

Пресс-секретарь президента снабдил это извещение издевательской ремаркой

О том, что Путин «готов посетить Париж в то время, когда это будет комфортно для президента Олланда. Поэтому мы дождемся, когда это комфортное время настанет, и президент снова рассмотрит возможность нанесения такого визита в случае, если такой вопрос будет на повестке дня».

Во-первых, показательна ситуация, когда русский президент едет во французскую столицу по своим делам, а президент французский то собирается поучаствовать в визите и приглашает заглянуть к себе, то вдруг начинает публично сомневаться «а приму ли я его», то снова заявляет, что сменил гнев на милость.

Это само по себе наглядно объясняет, почему русский президент не планировал делать встречу с французским коллегой центральным событием своей поездки.

А во-вторых — данная история неплохо иллюстрирует все трудности того, что сейчас в Европейском Союзе называется политикой.

Напомним, что парой дней ранее, 9 октября Франция вынесла на голосование в Совбезе ООН свой проект резолюции о «прекращении режима огня и введении бесполётной зоны над городом Алеппо» в Сирии. То есть, в переводе на человеческий язык, смысл резолюции состоял в том, чтобы запретить сирийским и российским самолётам наносить удары по позициям боевиков террористической «ан-Нусры» и её умеренных якобы союзников. В свою очередь, это должно было так повлиять на террористов, что те бы прекратили обстреливать и взрывать сирийцев.

Само по себе голосование в Совбезе было, разумеется, совершенно безнадёжным (крайне трудно было представить себе Россию, голосующую за запрет летать своим ВКС).

Собственно, представитель России Виталий Чуркин заранее предупредил, что Франция просто нарывается на российское вето.

Ф. Олланд, также перед голосованием, устроил небольшую превентивную сцену с метанием афоризмов, предупреждая, что «страна, которая заблокирует резолюцию, дискредитирует себя в глазах всего мира».

Глава французского МИДа Эйро, отчитываясь о проделанной подготовительной работе госсекретарю США Керри, повторил слова начальства, сообщив, что «для всех в день голосования наступит момент истины, особенно для России».

Потом пришёл день голосования, и Россия, пожав плечами, всё заблокировала.

…Иными словами.

Была проведена большая, с вовлечением целой Франции, её МИДа и текущего президента, спецоперация.

Эта спецоперация заведомо готовилась как безрезультатная.

Её единственной целью было — послать кого не жалко (то есть французского лидера, всё равно ему недолго осталось) поскандалить.

Французский лидер честно всё сделал и получил свой нулевой результат.

И всё это, уважаемые читатели — потому, что после очень громко, многократно и на все лады сказанного «А» у европейского политика Олланда просто нет никакого «Б». Грубой и осязаемой силе, выдавливающей сейчас боевиков из восточных кварталов Алеппо — противопоставить нечего.

Более того — ничего, кроме боевого пиара, изначально противопоставлять России и не планировалось.

Штука вся в том, что это — общая проблема всех европейских как бы самостоятельных политиков, превращённых за последние четверть века в чистых бэк-вокалисток, в цыганский хор и группу поддержки. Они могут «предлагать резолюции». Они могут «собирать совещания для срочного решения кризиса». Они могут «выступать посредниками».

Но все их степени свободы категорически ограничены рамками, заданными обкомом. Непокорность не просто не приветствуется — она вообще не предусмотрена характером взаимоотношений Европы и гегемона.

С другой стороны — даже в выполнении воли обкома европейские политики в последнее время упёрлись в неожиданный забор. Потому что одно дело бесполётно бомбить безответную Ливию и совсем другое дело — даже думать о чём-то подобном в Сирии. Америка вон попробовала «по ошибке» атаковать позиции Сирийской армии — и тут же получила результат в виде российских С-300. Турция попробовала атаковать саму Россию в лице её лётчиков — и уже спустя несколько месяцев, несколько потеряв лицо, отправилась в Петербург с добровольной явкой и извинениями.

Более того: решение даже собственных европейских проблем, как мы помним по истории с нашествием беженцев, зависит не от «лидеров Европы». Уполовинить поток мигрантов ведь удалось не в результате каких-либо мощных и решительных силовых действий Германии и Франции. И не в результате нескольких десятков «срочных и внеочередных совещаний лидеров ЕС». А в результате капитулянтской по сути сделки с Турцией, перекрывшей пути транзита нелегалов со своей стороны в обмен на миллиарды и обещание безвизового режима (кстати, вентиль «мигрантопровода» в руках Анкары и в любой момент может быть снова открыт).

Так что с турецким президентом — несмотря на отсутствие к последнему какого-либо доверия — русскому президенту действительно есть о чём поговорить. Они, кстати, только что опять встречались и приняли ряд решений о том, как перерисовать карту европейской энергетики.

С французским же президентом лучший формат общения — как раз на полях культурно-светских мероприятий. Кстати, на вечер того же 19 октября в Берлине запланирован некий ужин «в нормандском формате», где Путин, как ожидается, встретится поболтать не только с Олландом и Меркель, но даже и с П. Порошенко.

Другое дело, что никаких решений с этой публикой принимать не о чем.