Откровенный разговор Лукашенко

Автор Людмила Игоревна Кравченко — эксперт Центра Cулакшина.

Семичасовая пресс-конференция Лукашенко вызвала неоднозначные реакции. С сожалением пришлось признать, что он говорит правду, правду не о России как обладательнице великого прошлого, а правду о путинско-едьцинской России, которой отроду четверть века. Российские патриоты ополчились на батьку за то, что он отдалился от России, ушел от большой идеи, отстранился от общего единого проекта. Но попробуйте вы строить совместное предприятие, когда одна сторона будет всячески этому препятствовать. Лукашенко как мог шел навстречу России, пытался увидеть и российскую идею, но ее нет, как сказал Каддафи, нет той России, защитницы слабых. И закономерен результат — не разворот в Европу, а политика равностороннего дистанцирования. Только в таком формате Лукашенко может оградить страну от влияния тлетворного либерализма, исходящего как со стороны ЕС, так и со стороны России.

С позиции русского патриота курс Лукашенко выглядит ошибочным и предательским. Со стороны руководителя страны очевидно, что именно таким должен быть лидер, чтобы управлять суверенным государством, а не просто быть марионеткой в руках мировых корпораций и газовых кланов. Сказанное на пресс-конференции не осталось без внимания в Кремле. Кремль выступил с традиционной отпиской — оправданием перед российским народом, в которой заговорил о поддержке Белоруссии в период с 2011 по 2015 гг., о профессиональности работы Россельхознадзора, о различии пограничного режима и пограничных зон. Но сказанное Лукашенко неумолимо говорило о том, что политику России в отношении братских народов пора пересматривать, пока Беларусь не стала новой Прибалтикой или Украиной.

О ПРОБЛЕМАХ

Лукашенко ответил на многие вопросы журналистов, касающиеся проблемных узлов взаимоотношений с Россией, которых за последние годы накопилось немало. Это и создание в России пограничной зоны вдоль общей границы, вопрос поставок нефти и газа, планы по созданию российской авиабазы в Бобруйске, поставки продовольствия.

И что самое удивительное, ответы Лукашенко были лишены того лоска пропаганды и мании величия, которые характерны для Путина. Да и с аргументацией белорусского лидера, увы спорить особо не получается. Главный корень, различающий подходы в том, что Лукашенко исходит из единства и братства двух стран и народов, из интересов народов, а Москва из цены на газ и тех ответвлений от нее, которые лично мотивируют особ, формирующих внешнюю политику России. Проблема пограничных зон в российских СМИ была представлена однозначно. Лукашенко ввел режим свободного перемещения, разрешил безвизовый въезд сроком на пять дней гражданам 80 стран, и только затем ФСБ приняло решение создать пограничные зоны в Псковской, Смоленской и Брянской областях. И никто из СМИ не стал приводить детальную аргументацию Лукашенко, проверять его слова. А сказал он правду: сначала ФСБ подписало приказ о пограничной зоне 29 декабря 2016 года, и только затем 9 января Лукашенко ввел безвизовый режим.

Установление пограничной зоны в рамках «решения задач по выявлению и пресечению транзитной незаконной миграции, наркотрафика и незаконного перемещения через границу товарно-материальных ценностей» по сути не что иное, как заградительный кордон, вероятно для граждан из Украины. Да и аргумент Лукашенко по поводу борьбы с терроризмом, который приводит ФСБ, весьма убедительно разбит — «да, против терроризма надо бороться. Но если взять Беларусь и Россию — кто террористически более опасен? Вопрос риторический, но мы же никогда не закрывали границу, и даже когда шла война на Кавказе».

Но наиболее острая проблема в двусторонних отношениях — нефтегазовая. Согласно кремлевской версии Россия спонсирует Беларусь, предоставляя ей баснословные льготы или же просто недополучая оплату за нефть и газ от Белоруссии. Напомним, что именно нефтегазовые конфликты были ключевым фактором осложнения российско-украинских отношений. Версия Лукашенко иная. На пресс-конференции он заявил, что Беларусь пошла на обсуждение цены на газ, поскольку согласно существующей формуле при изменении цены на нефть, что и случилось в последние годы, должна измениться и стоимость газа, в то время как Россия пожелала ее оставить на фиксированном уровне. И стороны пришли к соглашению относительно цены, которая оказалась выше того, что насчитала Беларусь, как вдруг после этого соглашения Кремль вновь отказался от своих слов и заявил, что Беларусь недоплатила. Если речь шла бы только о бизнесе, то кремлевские подходы «сегодня да, завтра нет», никуда не годятся. Если речь идет об отношениях двух братских народов, то от кого еще ждать Белоруссии помощи, кроме как от России? Или Кремль сознательно толкает страну к Европейскому союзу? Если переговоры в том виде, как их описал Лукашенко, и правда были, то остается только удивиться выдержке Лукашенко, который ведет дело с нервным и импульсивным партнером, в чем после турецкой истерии сомневаться не приходится.

Российские СМИ растиражировали слова Лукашенко о том, что Беларусь сможет обойтись без российской нефти, если на другой чаше весов будет независимость. Не удивлюсь, если Кремль решит это проверить, чтобы наказать Лукашенко за правдивые речи и «бахвальство». Ведь и правда не понять путинской команде, что «если на одной чаше независимость, а на другой — российская, иранская, азербайджанская или американская нефть — это несопоставимо. Мы все равно найдем выход», поскольку Кремль за иностранные инвестиции и займы готов пойти на многое, в том числе на отказ от национального суверенитета в части денежно-кредитной политики, промышленного производства, продовольствия и др.

Но привлекло в его ответе не это. А то, насколько правильно Лукашенко трактует российскую ситуацию, какие трезвые оценки он дает, подшучивая, осуждая Путина и его команду: «как бедный Газпром, ему из бюджета за счет потери 500 млн. вы будете компенсировать, он у вас что, самый бедный? И в шутку, слушай (Путину), может у тебя там акции в Газпроме, или правительства российского? Почему вы так себя ведете? Что такое 500 млн. для Газпрома… Вам что, Газпром дороже государства?». Как в воду глядел. Интересы Газпрома важнее национальных интересов России, а российские недра уже давно не принадлежат государству как таковому, а являются собственностью ограниченной группы лиц. На это и намекал, и даже прямым текстом говорил Лукашенко. Так это правда. Феномен приватизированного государства.

О ПУТИНСКОЙ РОССИИ

Из слов Лукашенко становится ясно, что, в отличие от российского народа, он не питает иллюзий насчет путинской России и ее руководства.

Многочисленные отступы и оговорки показали, что Лукашенко понимает, что Россия утратила свое былое величие, является аутсайдером в мировой экономике. Это страна без национальной идеи — «Россия не в состоянии ее сегодня сформулировать», без вектора развития, без ясных перспектив, да и по сути без капитана, который бы вывел Отечество из хаоса и разрухи. Но это государство, в котором пропаганда заменила реальность блестящей обложкой, за которой скрывается нищая Россия. Вспомним, что было сказано Лукашенко, но не попало в российские СМИ: «великая Россия, по крайней мере большая Россия», «я считаю, что модель нашего развития, вообще славянских народов — это социально ориентированная экономика. Я не приемлю у нас другой модели. И я очень тщательно наблюдаю за вариантом России, Украины и так далее, и молю бога, чтобы у нас этого не произошло. Любое государство лишь тогда чего-то стоит, если оно обращено к людям. Если человек от этого ничего не имеет — зачем ему это государство?

Я часто говорю: зачем ему эти болты, гайки? Зачем? Социально ориентированная экономика — это и экономика, и государство для людей», «чуть ли не они назначили президента Соединенных Штатов Америки», «Трамп — это президент Америки с лозунгом сделаем Америку сильной… надо понять, что Америка избрала проамериканского президента, не пророссийского и не пробелорусского», «посадят тебя в поезд с Трампом в двадцатый вагон, 20 место экономики России в мире, 20 вагон».

Белорусский лидер был предельно откровенен и резок, даже в том, о чем политик обычно умалчивает. Но он обрисовал российскую действительность без прикрас. Это и переговоры с Кремлем, когда вроде бы обо всем договорились, но Кремль идет на попятную в угоду интересам корпораций и своего пиара. Так было в вопросах нефти и газа, авиабазы в Бобруйске, от которой обе стороны решили отказаться, но идея вновь поднята Россией.

Высказал он свое мнение относительно Россельхознадзора, который осуществляет протекционизм в ущерб дружественным отношениям. Российские СМИ вновь ухватились за эпатажное предложение возбудить уголовное дело в отношении главы Россельхознадзора Сергея Данкверта. Но не на этом делал акцент Лукашенко, а на том, что ситуация вокруг продовольствия завязана на лоббировании российских латифундистов, интересы которых по его мнению и представляет глава Россельхознадзора. Напомню, что он свою карьеру до 2000 года строил в компании «Агроплемсоюз», которая занимается скотоводством. Не стоит отрицать как минимум крупицу истины в словах Лукашенко.

Поведал он о том, что силы в России разные — «к сожалению, они сегодня разные и в руководстве страны, и что очень плохо, что некоторые вещи расходятся с мнением президента страны», тем самым сформировал картину анархии в российском руководстве, когда президент понятия не имеет не только о том, что делают губернаторы, но и правительство. Создалось впечатление, что Путин — это формальная фигура, ширма, за которой стоят иные силы, осуществляющие управление страной.

Конечно, белорусскому лидеру уже не понять специфику российского управления, когда идут пустые разговоры, за которыми не стоит реальных дел — «о чем говорить, если не решаются вопросы, о которых мы договорились? И их надо решить, ибо мы в позор превращаем все заседания Союзного государства — вопросы не решаются, а мы заседаем», «я обещал одно, а делать другое буду? Это не моя политика. Я сторонник искренней политики, честной политики. Справедливой. Я часто говорю: в законах все не пропишешь. А когда не прописано — делай справедливо. И я справедливость ставлю выше любого закона».

Сказанное Лукашенко можно рассматривать не только как речь лидера страны, но и как ответственного российского политолога, коих в стране остались считанные единицы. Если бы Лукашенко был в России политическим аналитиком, то он бы не попал на федеральные каналы, его не стали бы печатать федеральные СМИ, передачи с его участием могли бы отменяться в самый последний момент, поскольку правда в путинской России не в почете, здесь важнее дифирамбы президенту и наглая ложь народу, причем чем она наглее, тем более транслируется по всем СМИ.

О ПЕРСПЕКТИВАХ

Хотя в СМИ и был сформирован образ настроенного антироссийски Лукашенко, который не идет на контакт с Кремлем, в действительности все обстояло иначе.

Лукашенко рад бы пойти за Россией, за общей национальной идеей. Но ее нет. Нет и той России, которая как Советский Союз могла бы честно исполнять договоренности, а также оказывать помощь братскому народу. Теперь в среде либерализма любая поддержка именуется иждивенческими настроениями, а дружба сводится к прагматичным интересам, сколько соседи заплатят за нефть и газ. Но даже при таком утилитарном подходе Лукашенко обращается к Путину с предупреждением, что отношения должны развиваться, «мы не Украина. Мы не антироссийские. Мы в НАТО не стремимся. Мы свято бережем нашу договоренность об обороне нашего пространства. Как я всегда говорю, нашего Отечества — Беларуси и России. Это наше общее», но для этого Кремль должен отойти от привычной тактики обострения конфликта. То, что происходит сейчас, он назвал «не надо нам идти этим путем… Это приведет к эскалации по многим направлениям, уже до границы дошло».

И в отличие от Путина, который привык считать Россию своим собственным имением, Лукашенко смотрит на перспективу: «я вас очень прошу: никогда не обижайте россиян. Они к нам приезжают, они отдыхают. Это наши люди. Президенты приходят и уходят, а народы остаются. Это главное. Рано или поздно, мы все равно договоримся».

О ЛУКАШЕНКО

Пресс-конференция запомнилась и поведением самого Лукашенко. За столом сидел не политик, который привык народу говорить одно, делать другое, и вести кулуарные переговоры с иными условиями. За столом сидел открытый народу президент, который рассказывал возможно то, что в политике и дипломатии открыто говорить не стоит. Видно было, что говорит он лично, а не слушая голос в ушном микрофоне. Лукашенко хорошо знал процессы, о которых говорил, за мельчайшими цифрами обращался к своему помощнику, но говорил сам и без репетиций.

Он не преувеличивал статистику, не хвалился своими достижениями там, где их не было, не давал обещаний, позабытых на следующий день, а показал народу, что если хотите более высоких зарплат — надо всем стараться, но есть такие-то проблемы. Путин же напротив в своих выступлениях традиционно игнорирует любой намек на провал, приводит однобокую и выборочную статистику.

И эта откровенность и открытость Лукашенко подкупала. Конечно, Лукашенко можно упрекнуть во многом. И что уровень жизни в Белоруссии низкий, что политическая оппозиция под запретом, народ боится слежки и запуган. Но пересекая границу России с Белоруссией, когда после разрухи и хаоса наступает полоса идеальной чистоты и порядка, когда въезжаешь на территорию, где родители не боятся оставлять во дворе без присмотра своих детей, где в магазинах еда состоит из натуральных компонентов, а не консервантов, где здравоохранение и образование не перестало быть народным и бесплатным, где нет такого дичайшего социального расслоения, где на прилавках продают белорусскую продукцию, потому что страна не разучилась ее производить, начинаешь понимать разительный контраст между президентом, привыкшим продавать ресурсы и озабоченным своими друзьями и президентом, реально управляющим хозяйственными процессами в стране в интересах большинства народа. И пока Кремль заявляет о нерентабельности собственного производства, Лукашенко строит цементные заводы, продукцию которых в период кризиса использует на социальные нужды, строя качественные дороги — вторую кольцевую. Дороги Белоруссии поистине поражают. А в России, как известно, дороги — одна из двух главных бед.

Как известно, в стране будет развиваться хозяйство, если президент выходец из народного хозяйства и понимает в экономике и производстве. Лукашенко, напомню, проработал перед депутатством в совхозе и колхозе на управляющих должностях. Но если президент из силовых структур, то бурным цветом расцветет силовой блок с вытекающими особенностями. Как видим, к этому и пришли.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Белоруссия пока сохраняет свою верность Союзному государству, Евразийской интеграции, даже обостряя отношения во имя их оздоровления, но как страна, зависящая от энергоресурсов, рассчитывает на конструктивный диалог без шантажа и давления, без хватания «за газовую трубу, за нефтяную трубу». Лукашенко как президент нелиберального государства, в окружении капиталистических, которым является и путинская Россия, занимает позицию сдержанную, равной удаленности и многовекторности, при которой он, в отличие от Украины, дает четко понять, что центр притяжения для белоруссов сама Белоруссия. И это единственный для него путь сохранения текущей формации Белоруссии: «не секрет, есть силы, и здесь, и за пределами, мечтающие втянуть Беларусь в конфликты и хаос. Не всем нравится наша спокойная жизнь. Поэтому обществу сейчас как никогда нужны духовные стойкость и консолидация, осознание ответственности за судьбу своей страны». И на этом фоне единственное, что может предложить Россия — это тотальная приватизация и распродажа любых ресурсов. Это явно не та идея, к которой Лукашенко мог бы устремиться.

Но связей с Россией и русскими не отрицает. Даже напротив, видя тенденции белоруссизации, балансируя между националистическими элитами, он увещевает народ «не отказывайтесь от русского языка, потому что вы откажетесь от своего родного».

Двойные стандарты российской политики вынуждают Лукашенко быть более осторожным, не теряя надежды на совместное будущее, но отдавая себе отчет в том, что с путинской Россией это все более становится призрачной надеждой.

В чем упрекнуть Лукашенко? В том, что он ждет помощи от братской России, но никакой помощи не получает, и в результате вынужден проводить свой автономный суверенный курс? В том, что он обостряет отношения, чтобы вылечить их? В том, что его политика во имя большинства народа? В том, что наши государства в Союзном якобы государстве и отношения должны быть иными, чем с дальним зарубежьем? Но скорее по этим вопросам упрекать нужно только путинизм в нашей России.

Тем не менее, Лукашенко как никто из лидеров еще верит в идеалы без выгоды — открыто поднимает дискурс о социально ориентированной экономике, о необходимости национальной идеи: «Нужна такая идея — четкая, кратко сформулированная, чтобы она захватила всех. Я все больше убеждаюсь: наверное, мы не пришли в своем развитии к той точке, когда бы эта идея вот ударила всем по мозгам и по сердцу». Лукашенко это понимает, отчего же в России бегут от осознания этого? Ответ в общем-то понятен — это просто характеристика путинизма.

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники