Русские и украинцы, это один большой народ, в Америке, рассорившей нас, сейчас потирают руки — Юрий Лоза

Интервью украинскому изданию «Апостроф»

— Вы очень часто пишете в Facebook на острые социально-политические темы, поэтому, если вы не возражаете, хотелось бы разговор начать именно с этого, а потом уже перейти к музыкально-культурным темам.

— Хорошо, давайте.

— Как вы воспринимаете изменения в российско-украинских отношениях, которые произошли за последние два года?

— Я вижу это так: если какие-то проблемы возникают, то они решаются. Если возникают пропасти, то между пропастями возводят мосты. Работать нужно в этом направлении, двигаться навстречу друг другу и понимать, что каким-то силам нужно было разделить эти два народа.

— А они, по вашему, не разные?

— На самом деле, это один большой народ. И русские, и украинцы — славяне, абсолютно внешне одинаковы. И ментальность, заложенная в нас генетически нашими далекими предками — она тоже примерно одинакова. Ведь мы одинаково едим, стоим, сидим, одинаково говорим, примерно одинаково думаем. И если кто-то искусственно создал эти барьеры, то нам пора уже задуматься о том, как начать их разрушать. Эти барьеры на самом деле все легко разваливаются при включении головы.

— Что вы имеете в виду?

— Понятно же, что кому-то нужно было нас поссорить. Если мы оглянемся на долгую историю совместного существования, то увидим, что были периоды, когда мы сильно дружили, и были периоды, когда мы сильно враждовали. Всякое бывало. Нужно отбросить всю эту шелуху сейчас. И понять… Вот, например, у меня высшее экономическое образование, я на все смотрю через сферу каких-либо цифр. Это дает мне право утверждать, что конфликт не принес пользы ни Украине, ни России.

— А кому же тогда?

— В первую очередь Америке, которая, в общем-то, все это дело и поддерживала. Они сейчас сидят и потирают руки, потому что для Америки любой бардак в Европе — это новые деньги, ведь во всём мире люди прячут деньги в долларах. Это я вам как экономист говорю. Поэтому Америка развязала около 50 конфликтов в последние несколько десятков лет. Во время всех этих конфликтов люди прятали свои капиталы в американских банках. Посмотрите материалы по этой теме, и вам все станет понятно.

— Вы говорите, что вам очень не нравится, когда, особенно в Украине, Россию называют агрессором, мол, это «Украина сама пошла с оружием на Донбасс». А чьи тогда идеи «русского мира», «Новороссии»?

— Скажите мне, пожалуйста, с чего это все началось? С вот этого лозунга, который вам забросили в головы, что Украина — это Европа. Вы собрались идти в Европу, не подготовившись к этому, и тут начался бардак. С чего? Потому что ваше правительство: Азаров и Янукович сказали, что мы не готовы пока. Прикинуться бедным родственником — это одна история, а совсем другая история — прийти туда как равный член. Когда Украине пообещали безвизовый въезд, Янукович не подписал этот документ только потому, что там было очень много всяких несуразностей. Единственное, что он просил от украинского общества — это времени на то, чтобы разобраться с этим вопросом: «дайте год-два, и мы все вопросы решим». Нет, нужно было скинуть Януковича, причем совершенно нелегитимным путем, нужно было устроить эту кровавую баню, Майдан…

— Если он все правильно делал, почему же тогда сбежал?

— Секундочку, его бы там просто грохнули! И для чего его скинули? Для того, чтобы потом Порошенко сказал, что вы получите этот безвизовый режим, лет так через 20? Поймите, вы не читаете эти документы, а я как экономист, сразу понимаю, что когда обещают денег, то нужно посмотреть в конце приписку — на что конкретно их вам хотят дать. Одна только замена широкой железнодорожной колеи на узкую, съела бы все ваши деньги. А это одно из основных требований европейцев. Просто экономически подумайте головой. Они хотели вам дать деньги на то, чтобы им было удобно завозить к вам свое вторсырье. Азаров — толковый мужик, который брал на себя ответственность. Так нужно ли было Азарова убирать? Чтобы вместо него поставить людей, которые не понимают в экономике?

— Вы считаете, что компетенция тех, кто сейчас в Украине у власти, ниже? Специалистов с высшим экономическим, и не только, образованием, как раз прибавилось…

— Лучше посмотрите на конечные результаты, а не на количество специалистов. При Азарове экономика росла, у него было где-то 5–8% прироста каждый год, а сейчас она только рушится.

— При Азарове и компании не был войны на части территории.

— Это всего лишь один из аргументов, который вам приводят, когда пытаются объяснить, почему стало хуже. И знаете почему?

— Почему же?

— Вам всё время рассказывают, что кто-то сожрал ваше сало. А на самом деле ваше сало едят ваши же люди, которые вами управляют. Поймите меня правильно: если искать внешних врагов и все валить на них, на Россию, на Донбасс, на сепаратистов, на Кадырова, на кого-то ещё, то таким образом можно отвести внимание людей от реальных проблем и от тех, которые их создали. Эти проблемы созданы в вашей стране, не нужно искать их авторов на стороне. Вы их создали, вам их и решать. И договариваться с Донбассом все равно придется. Они же не собирались выходить из состава Украины. А вот вы туда полезли с войной, вместо того, чтобы цивилизованно с ними общаться.

— Во-первых, не Украина войну развязала. И, простите, о каком цивилизованном разговоре может идти речь, когда мы говорим о бандитах с автоматами в руках?

— Подождите, не они же бомбят Киев, а вы бомбите Донбасс. И не они к вам не пришли с автоматами, а это вы пришли, поэтому чего же на них-то валить!

— Они — это кто?

— Люди, с которыми сейчас воюет украинская армия. Вам рассказывают, что с россиянами, но это не правда.

— А с кем тогда?

— Со своими воюют, с украинцами, живущими на Донбассе.

— Поразительно, но почему-то паспорта у них российские и техника военная тоже? Совпадение?

— Вы говорите очевидную глупость. Вы знаете, как, в принципе, была устроена военно-промышленная структура Украины? Если вы посмотрите статистику, то выяснится, что самым промышленно сильным регионом Украины всегда был восток. Соответственно, самые большие резервы и самые большие военные силы там и находились. Когда случился развал Советского Союза, то Украина получила всю военную технику, которая была на её территории. А это было самое большое в Советском Союзе вооружение. Потом пошли скандалы, о которых я уже писал неоднократно, — это когда шли суда, набитые техникой, которую продавали куда-то в Африку. Очень многое было распродано. Меньше всего распродавалось с Донбасса. На Донбассе было столько же вооружения, сколько и везде, и может быть даже чуть больше, но Донбасс был самый благополучный, он знал, как зарабатывать без продажи техники, потому что на Донбассе — уголь. Соответственно, там такого беспредела по продажам, как было на территории остальной Украины, не было. Поэтому просто по логике, Донбасс был хорошо вооружен. Смотрите, что творится у вас сегодня — я могу сейчас поехать в любой город Украины и на рынке могу купить автомат. Это я вам говорю как специалист.

— Простите, но мне кажется, что это вы сейчас говорите какую-то глупость. По-вашему, в России дела обстоят совсем иначе?

— Да, такого беспредела нет.

— Точно нет?

— Если не верите, можем выйти с вами в любом городе, прийти на рынок и попробуем купить.

— Давайте без экстрима, пожалуйста.

— Понимаете, у вас на Украине сейчас вооружения навалом, расценки все знают и всегда можно всё приобрести у ваших же вояк.

— Вы пробовали?

— Нет.

— Тогда я не пойму, как вы можете с уверенностью говорить о таких вещах?

— Чтобы знать, не обязательно нужно это делать. Ваши военные продадут все, что угодно. Когда украинец кому-то что-то не готов был продать? Это же в ментальности заложено. Мы примерно такие же. У нас тоже был период, когда люди все продавали. Но мы прошли этот период. Столько всего распродано было. Я ведь езжу по России и вижу это. Корабли уходили по 1 доллару по документам, и это всё тоже было. Я же не говорю, что мы какие-то особенные. И поэтому там, на Донбассе, если у них есть деньги, они могут пойти и купить любое количество патронов.

— Если есть деньги — очень важный момент. Там сейчас тоже по принципу «Денег нет, но вы держитесь».

— Это у вас промышленность какая-то может и остановлена, а там уголь добывается, причём, вы же его и покупаете. Как это ни парадоксально, но Украина воюет с Донбассом и покупает на Донбассе уголь. Кроме того, Порошенко, который воюет с агрессором, не спешит закрывать свои заводы в России и продает там шоколадные конфеты. Только представьте себе ситуацию, что Гитлер и Сталин воевали и, допустим, у одного из них бы стоял заводы на другой территории. Вы вообще такое можете себе представить?

— Такое, наверное, нет.

— Потому что это невозможно. А у вас именно так происходит. Значит, никакой агрессии нет. Россия вам не враг. Россия не пытается ничего отжать у вас или отнять. Во-вторых, когда мне сейчас про Крым говорят. Да я только что там был! Народ до сих пор рад, что они выскочили и что ими не управляют ваши неумехи, которые сейчас правят вашей страной. Да, там есть проблемы, но они кончатся, потому что есть перспектива и движуха. А у вас движухи нет, у вас движуха в обратную сторону.

— Кстати, недавно Russia Today представил видео, где показано, как сидят перед телевизором два россиянина. Дед и внук, судя по всему, которые смотрят, как украинцы якобы громят Крым, «топят его в крови». В конце ролика внук переодевается в военную форму и якобы отправляется убивать украинцев. Мораль всего этого у Russia Today такова — мол, вот, что было бы, если бы Путин не аннексировал Крым. Вы не считаете это очевидными манипуляциями?

— Чушь какая-то. Я этого ролика не видел. Я вам так скажу: в России сейчас беспрецедентная свобода слова. Такого нигде в мире нет. Я был в Америке, был в Европе, постоянно езжу по миру и знаю об этом не понаслышке.

— А что значит «беспрецедентная свобода слова»?

— Беспрецедентная свобода слова значит, что любой человек может говорить то, что ему вздумается. У нас не наказывают даже за полную антироссийскую фигню и белиберду.

— И последние поправки Яровой, конечно, это очень красноречиво подтверждают…

— Так вы посмотрите, какую кампанию против них организовали так называемые либералы, и никто не трогает этих людей. Если вы хотите сказать, что Путин не прав, то выходите на улицу и кричите. Вам никто здесь в России не отвернет голову и не посадит. У нас нет преследования за инакомыслие.

— А мы точно о России сейчас говорим? Вы какие-то фантастические вещи рассказываете…

— Вы просто не можете поверить, что такое вообще возможно. У нас вот есть так называемая пятая колонна, с которой тоже никто не борется. Так называемое псевдолиберальное крыло и так далее. У нас Россия сегодня, это многовариантная страна.

— А кто же сейчас это крыло возглавляет? Многие ведь сбежали просто от такой свободы…

— Не знаю. Я с ними лично не знаком, они меня своим не считают.

— Почему же?

— В том же Facebook у меня есть друзья, которые явно принадлежат к ультралиберальному крылу и которые постоянно публикуют противороссийские статьи. Я их не удаляю, потому что должен быть в курсе того, что они говорят. Когда это оправдано, то я им говорю: «молодцы, правильно» — это когда я понимаю, что они правы. Но когда они не правы: извините, так можно сколько угодно лазить по помойкам в любой стране и набрать кучу фотографий с этих помоек, а потом выложить и по этим снимкам показывать, какая там жизнь. Но почему же тогда после помойки не пойти и не посмотреть, какой там красивый дом построили или какую дорогу новую сделали? Они освещают жизнь только с одной стороны.

— В российских СМИ уже второй года как идет антиукраинская кампания. Чего один Дмитрий Киселев стоит. Зачем?

— У нас существуют частные медиакомпании, в которых есть люди, которым нужен скандал. Вы слышали от нашего президента или от нашего министра внутренних дел, или от нашего министра обороны хоть одно плохое слово про украинцев?

— Случаев так много, что даже неприлично вспоминать.

— Ну, давайте, с удовольствием послушаю, кто и под каким соусом?

— Жириновского планы не припоминаете? Пол-Киева спалить хотел. И это если из самого абсурдного.

— Перестаньте, Жириновский всегда был немного клоуном.

— Но разве он не представляет российскую власть?

— У его партии чуть более 5%, его реальный политический вес ничего не значит.

— Крупные медиакомпании, которыми вы считаете частными, в большей степени, государственные. Как вот РИА Новости, например. И там ведь очевидные манипуляции происходят.

— Расскажите.

— Ну, например, вот у них цитата Порошенко: «Наша военная авиация по своему назначению, огневой мощи и дальности боевого применения должна стать той силой, которая вместе с другими составляющими обороны обеспечит сдерживание агрессивных амбиций России, будет способна нанести адекватный удар по любому агрессору». Ну явно же Порошенко говорит о том, что авиация в Украине должна быть способной отражать атаки. А у РИА Новости к этой цитате такой заголовок: Порошенко пригрозил России авиаударом. И агентство ставит его в топы. Допустимо ли для главного информационного агентства страны, которое финансируется государством, делать такие вещи?

— Неужели вы не знаете, как работают журналисты? Им нужен громкий заголовок, только и всего. Я с ними уже очень давно воюю. Я вот вам даю интервью, а в России в последнее время — нет. К сожалению, наша свобода слова распространяется и на непорядочных журналистов.

— Кстати, а почему вы считаете, что в Украине нет свободы слова? Вы оперируете какими-то фактами по этому поводу?

— Не знаю насчет украинских СМИ, но у вас наказывают людей за инакомыслие.

— Простите, вы о чем?

— Посмотрите хотя бы на тех пленных, которых ведут при обменах, в каком они состоянии? Взгляните на тех, и на других. Савченко вернулась сытая, ухоженная, в великолепном состоянии. А посмотрите на тех пленных, которых вы отдаете, они все потом в реанимациях лежат после вас, они потом очень долго отходят, их потом годами лечат. Вы же не можете контролировать свои правые силы, вы не можете навести там порядок, у вас совершенно разномастная, разношерстная команда сейчас занимается войной. У вас есть какие-то секторы, которые никому не подчиняются, у вас есть люди, которые готовы спокойно совершенно сказать министру обороны: да пошел ты. Это я говорю про того же Яроша. С Донбассом нужно договариваться. Все равно не победить народ. Мы в России попробовали это в Чечне однажды, и поняли, что нужно договариваться. Худой мир лучше доброй войны.

Америка уничтожила свое индейское население, назвав их дикарями. Нужно было объявить всему миру, что они воюют с дикарями, краснокожими и так далее. Это старинный принцип. Так как вы сейчас объявляете их (боевиков на Донбассе, — «Апостроф») какими-то нелюдями, а они такие же украинцы, как и вы.

— Ну, какие же украинцы…

— А Захарченко кто — киргиз, что ли? Хотите сказать, что он меньше украинец, чем ваш Аваков? Или меньше украинец, чем Саакашвили?

— А как вы относитесь к Саакашвили, кстати? В российских СМИ это любимая тема после украинской, чтобы или посмеяться над ним, или выставить его в очень неприглядном свете.

— Он сам себя так уже выставил. Вы только посмотрите тот ролик, где он галстук жует.

— Но это не отменяет его заслуг в борьбе с коррупцией в Грузии и тех экономических успехов, которые были при его президентстве.

— Если ты берешься управлять государством, ты должен по крайней мере сохранять лицо. Сохранение лица считается главной задачей. То есть ты можешь все что угодно делать, но если где-то однажды ты уронил свое достоинство или не сохранил лицо, тебе нет места в политике. Это недопустимо для лидера. Малейшее пятнышко на этом лице — и ты уже не имеешь права управлять страной. Вот, скажите, вы знаете такой эпизод, где бы Путин уронил лицо?

— Вы серьезно?

— Почему поддерживают Путина 97% населения? Потому что им не стыдно, потому что он ни разу не уронил лицо, он ни разу не потерял его нигде и не жевал галстуки. Понимаете, этого народ не прощает. Но, возвращаясь опять-таки, к Грузии — как можно было силой пытаться присоединить Южную Осетию? Зачем воевать с народом?

— Вы считаете, что это Грузия сама все затеяла?

— Ну, а кто же? Россия, что ли? Каким образом?

— То есть, конфликт в Приднестровье, наверное, сама Молдова тоже начала?

— Странные вы какие-то. Я в общих чертах знаю, что там происходило. Генерал Лебедь остановил там войну, просто подвесил всё в состоянии неопределённости. Я понимаю, что тогдашние руководители не хотели сами решать эти проблемы, но они создали проблемы для дальнейших поколений. И пока они не научатся договариваться, там будет эта напряженная точка. Если вы не убрали проблему в корне, то она потом обязательно вылезет. Подрастёт новое поколение бойцов, младших братьев, которые видели, как погибали их старшие. И они возьмут в руки оружие. И конфликт логично перерастает в новый, потом через 10 лет приходит новое поколение, и все опять по кругу. Вот считается, что у вас на Донбассе перемирие, и вдруг ни с того ни с сего объявляется, что там оперного певца убили. Ребята, во время перемирия, кто кого там может подстрелить? Значит, это не совсем перемирие. И вообще, что там делал оперный певец?

— Я читала ваш пост и вы, как мне кажется, не очень хорошо написали. Вы любите пословицы и, думаю, вам известна фраза «о мертвых хорошо или ничего».

— Вы знаете, у нас очень много кастрированных фраз, которые мы произносим как полные. Так вот, из этой фразы, которую вы говорите, убрали очень существенное продолжение: «о мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». «Кроме правды» убрали, и оставили только «ничего». Это типичный журналистский прием кастрации. Правда в том заключается, что человек с оперными данными должен петь. И если вы читали мой пост, я не говорю о нём ни одного плохого слова. Вы думаете, стрелять из пулемета — это помощь стране? Я понимаю как помощь стране — сделать все для того, чтобы никто не стрелял.

— Кажется, мы с вами снова заходим в тупик.

— Это вы заходите в тупик, потому что не называете вещи своими именами.

— То же самое я могу сказать и о вас. Есть же очевидные факты, о которых говорят уже не только украинских СМИ, а весь мир.

— Опять вы ерунду какую-то болтаете.

— А за что тогда в отношении России были введены международные санкции?

— Я только что шенгенскую визу получал. Её получить в Украине труднее, чем в России. Мне дали годовой шенген, еще и чуть не поцеловали. Знаете почему? Потому что нас везде ждут и нам рады.

— Это, конечно, да, но речь шла о санкциях, прежде всего, экономических.

— Я вам так скажу: сейчас вся Европа воет от этих санкций. Вот еще год пройдет, и абсолютно все санкции будут сняты. Уже сейчас готовятся забастовки, потому что все фермеры, которые раньше торговали с Россией, из-за этих дурацких санкций теперь не могут этого делать. Вся Европа против, кроме определенных политиков, которым это на руку. Я с этого и начал разговор. Есть такой фильм — «Место встречи изменить нельзя», и там устами главного героя сказано: всегда ищи того, кому это выгодно. Наш конфликт между Украиной и Россией не выгоден ни вам, ни нам. В России тратят деньги на то, чтобы помогать Донбассу — сколько гуманитарных машин туда было отправлено, вы сами видели. Наблюдатели проверяли все эти гуманитарные конвои — туда в конвоях ни одного патрона не привезли. Что плохого в том, что мы поддерживали простых людей, и они с голоду не поумирали? Когда Анна Нетребко помогла Донецкому театру оперы и балета деньгами, то её обозвали сепаратисткой, террористкой и так далее. А Нетребко, на минуточку, это лучшее сопрано мира.

— Кстати, о музыке. Есть вопрос по Евровидению. Недавно выступил наш министр и сказал, что в Украине нет подходящей площадки для конкурса…

— Врет он всё. У вас есть прекрасный концертный зал «Украина», я там пел. В любом Дворце спорта можно провести. Да где угодно.

— Вопрос в другом: в российских СМИ, в частности в LifeNews, тут же вышла статья о том, что в Украине вообще нет денег и зачем нужно было участвовать в таком конкурсе, чтобы потом не иметь возможности его провести…

— Я с LifeNews не разговариваю вообще и знать их не знаю. Поймите, LifeNews — это частная лавочка. У них руки не из головы.

— Так вы считаете, что Украина может провести Евровидение на достойном уровне?

— Да на здоровье! Проводите, что хотите! Нас-то это почему должно интересовать? Ни один нормальный человек в России даже не думает о том, будет ли проводить Украина Евровидение, или не будет. Мне это вообще по барабану.

— Серьёзно?

— Хотите лизать англичанам — пожалуйста. Я против того, чтобы и в России проводилось это безобразие. Я вообще против нашего участия в Евровидении в том виде, в котором оно сейчас находится. Я писал об этом уже неоднократно. Если бы этот конкурс проводился по европейским правилам, которые были приняты вначале, то это было бы здорово — когда все поют на своих языках. Конкурс должен сближать народы. А сейчас что? Английский междусобойчик. Хотите — проводите, будете тоже петь песни по-английски. Это ваше дело. А я не хочу, чтобы мои коллеги так унижались. Вот вы будете у себя его проводить, и будете проводить его на английском языке. У вас гордость украинская есть хоть какая-нибудь?

— Это же не конкурс песен и плясок в райцентре каком-то. Мы говорим о международном конкурсе, который транслируется на весь мир.

— На хрена вам этот конкурс сдался, если ваши ведущие дома не имеют права говорить на украинском языке, проводя такой конкурс? Победитель может говорить на том языке, на каком хочет, а не на том, который ему навязывают. Вот зачем тогда вам эта победа? Я и нашим говорю: на хрена вам побеждать? Чтобы потом по-английски Малахов кричал со сцены непонятные фразы двадцати тысячам своих соплеменников?

— А давайте о песне Джамалы поговорим. Вы вот как-то говорили, что она хитом не станет.

— Говорил. И сейчас еще раз скажу — не станет.

— Тем не менее, очень многие западные музыканты эту песню перепели, сделали кавер-версии. И вот Universal Music Group подписала с ней контракт. Не хотите забрать свои слова назад?

— А я вам так скажу, что у вас в Украине, например, Океан Эльзы своей популярностью побьет любого импортного исполнителя. Я вам гарантирую. И поет эта группа на украинском.

— А вот как вы объясните такой феномен. У Битлз и Мадонны есть поклонники по всему миру: их слушают и украинцы, и россияне, которые даже не знают английского языка. Почему?

— Потому что были сделаны определенные шаги. Европа была раньше многоголосой и говорила на разных языках. Сейчас произошла трансформация: на американских деньгах поднялась англоязычная культура, пришли голливудские фильмы и так далее. Если в Советском Союзе американские фильмы смотрели даже меньше, чем французские, то сейчас янки заставили весь мир говорить по-английски, а английский язык стал международным. Ещё раз повторяю — всё это поддерживалось американскими деньгами. Пока Америка не поддерживала своими бабками, своими долларами, Европа жила по совершенно другим лекалам. То есть если немцы составляют шестую часть всей Европы, если кроме Германии на немецком немного говорит Норвегия, немного Австрия, немного Швейцария, то и популярность немецкого была соответствующей. Сейчас произошла культурная подмена, и все пытаются говорить и петь по-английски. Но это и очень плохо, потому что английские поэты перестали рифмовать, у них рифмы кончились, их просто съела эта немыслимая популярность. Язык перестал быть самобытным, стал каким-то таким выхолощенным и утилитарным. Сами по себе англичане по-английски стали говорить хуже, именно потому, что моду на плохой английский принесли иностранцы. Я бы очень не хотел, чтобы мы англоизировались и таким образом стали плохо говорить по-русски.

— А русский язык может стать международным, всенациональным?

— Для этого придется его упростить до размеров английского. Английский — примитивный, простой и уж очень разговорный. Я бы не хотел такого пожелать русскому языку. Просто я люблю свой язык, он богатый. Украинский тоже, наверное, богатый, потому что они производные от одного корня, но я его плохо знаю. Поэтому отпускать сейчас русский язык и ужимать его до размеров английского — это сильно ударить по красоте языка.

— И что, нет желания экспансию русского языка провести? На территории ЕС, например? Тем более Brexit недавно прошел и Великобритания отделилась…

— А зачем? Зачем европейцам учить красивый, но сложный русский язык, если у них есть свои языки? Вот другое дело, что на фестивалях мы должны показывать, что у нас есть культура и свой язык, но мы этого не делаем. Мы приезжаем на фестивали и всем доказываем, что можем петь так же, как англичане. И для чего? Чтобы понравиться ирландской домохозяйке?

— А разве Евровидение не для того, чтобы популяризировать свою же культуру?

— Я уже сказал, что популяризировать свою культуру там не дают. Ну посмотрите то, что показывал наш Лазарев — песня написана шведами и англичанами, а номер поставили греки. От российской культуры — только фамилия.

— Раз российские артисты такие самобытные, почему они все-таки не такие популярные, как Мадонна, например?

— Вы, знаете, на какой год расписаны концерты ансамбля Моисеева? Есть танцевальный ансамбль у нас такой.

— Понятия не имею.

— А я вам скажу. До 2020 года. Есть еще у нас такой Осиповский оркестр. Наверное, и у вас есть такие коллективы, я просто не в курсе. У них тоже на пять лет вперед расписаны гастроли — это народные коллективы, кстати. Их воспринимают как оно есть, без сноски на национальную принадлежность.

— И тем не менее, даже такие артисты, как Кобзон, например, они популярны только среди русскоязычного населения. Их не знают во всем мире.

— Россия — это одна седьмая часть суши.

— То есть этого достаточно?

— Боже мой, конечно! У нас 140 миллионов населения, и если 140 миллионов населения считают артиста — звездой, то так оно и есть. У вас 45, и если группа у 45 миллионов населения добилась популярности — это очень много, поверьте.

— Вы уже упоминали о Святославе Вакарчуке. По-вашему, его успех связан только с тем, что он поет на украинском?

— Он самобытен и поет на своем языке. Я вам пытаюсь это объяснить, а вы никак не можете понять. Он оригинален и ни под кого не подделывается. Но если Вакарчук запоет по-английски, он никому на западе не будет нужен. Вы понимаете в чем дело-то, самое то удивительное, что наибольшей популярности можно добиться только среди своих. Если он запоет по-английски, то будет непонятно кем. А теперь смотрите, что получается, — я был в Греции, а там, если не поешь греческие песни, то ты вообще не сможешь стать звездой. Звездами там становятся только люди со своим материалом.

— А вы могли бы как-то объяснить, почему в России такой успех у Стаса Михайлова? Ведь нельзя назвать его музыку какой-то самобытной или очень оригинальной, а собирает стадионы.

— Во всем мире одна и та же проблема — не хватает мужиков. Мало их, которые, нормальных, осталось. А Стас Михайлов выходит и говорит: всё для тебя. Вот и весь успех.

— Интересно узнать еще ваше мнение о Гребенщикове и Макаревиче. Ведь они считаются основателями рок-музыки в России.

— Вы читали мои посты: рок-музыка как явление умерла в 1980 году с приходом новой волны. Это есть во всех хрестоматиях, во всех антологиях написано. Сейчас создавать рок-группы, играть рок-музыку — это не современно, ведь рок находится на том же статусном уровне, что и панк, и джаз, и диско и так далее. Это сегодня уже чуть ли не этническая музыка. Это просто музыкальный жанр, не более того.

— А почему тогда музыканты говорят, что, наоборот, это социальное явление, и что вообще эта музыка зародилась как протест?

— Врут все. Никакого там социального протеста нет. Я посмотрел, когда «Чайф» закрывал какой-то рок-фестиваль песнями «Бутылка кефира и пол батона», а потом еще «Аргентина — Ямайка 5:0″. Вот это рок! Ничего себе протест! Это что за социальное явление? Потом выходит и закрывает Гарик Сукачев, ну, майку на груди порвал, кричит: бабушка курит трубку.

— Ну, это рок-н-ролл, совсем другое настроение.

— В определенный момент все направления были социальными. И джаз когда-то нёс в нашей стране протестное начало. Виктор Славкин, давным-давно написал пьесу: «Взрослая дочь молодого человека». И Саша Филиппенко сделал номер, взяв монолог из этой пьесы. Он там говорит: мы все протестовали, ходили в этих узких дудочках, прически-коки делали, орали дикими голосами, а потом вдруг выяснилось, что в песнях-то ничего крамольного и нет! Вот точно так же и рок стал просто музыкальным течением. Когда-то режиссер Чухрай сказал хорошую фразу: «Эти ребята очень похожи на Александра Матросова, который падает на амбразуру, точно зная, что пулемета там нет».

— Последний вопрос, о вашем творчестве. Когда вы выступаете, вас всегда, наверное, просят спеть «Плот». Были ли у вас мысли кавер-версию, может, какую-то сделать?

— Я не хочу, чтобы кто-то сейчас пел эту песню, кроме меня, еще и потому, что я сам пока в состоянии её исполнять. Когда я в силу каких-либо причин сойду с сцены, вот тогда эта песня будет отдана, и её раздерут на части, как хотят.

— А как насчет спеть «Плот» на украинском?

— Зачем? Мне это не нужно.