Нам пока нечего предложить тем, кто мог бы войти в орбиту влияния России — Михаил Хазин

У президента есть две базовых темы, которые его волнуют.

Это внешняя политика и внутренняя политика. И за внешнюю политику он отвечает сам, а за внутреннюю политику у него отвечает правительство, и он собственно говорит не столько от своего имени, сколько от имени этого самого правительства. Так вот, если мы посмотрим на модели, которые у нас сложились в 90-е годы и которые Путин и Медведев в 2000-е годы не трогали, то мы увидим, что внешнеполитическую модель Путин после прихода на третий срок радикально изменил и народ эту идею поддержал, а вот внутриполитическую Путин пока не трогает.

При этом какой-то там от внешней политики уже исчерпан. То есть народ сказал: «Да, Владимир Владимирович, мы с тобой согласны, ты поступил правильно, ты молодец, а теперь пришло время заняться внутренней политикой».

А внутренней политикой Путин заниматься не готов, и это мы отчётливо видим.

Именно по этой причине драйва у него и не было, потому что и народ от него требует заняться внутренней политикой, и сам он понимает, что народ от него требует, но сказать ему по каким-то причинам правду не может.

Какая может быть правда? «Не буду заниматься внутренней политикой, меня всё абсолютно устраивает».

Так он сказать не может, потому что народ ему тут же начинает тыкать: и инфляция, экономический спад, коррупция. Поэтому он говорит: «Ну да, мы боремся, но вот», и дальше начинается сплошная демагогия со ссылкой на правительство.

Ну, мы понимаем, пчёлы против мёда, да? Коррупционному правительству, как мы слышали в предыдущие полчаса, Доренко чётко совершенно объяснил, что это было модель. Это действительно была модель. Причём эта модель была глубоко эшелонирована.

Я уж открою страшную семейную тайну: в 1979 году осенью один однокурсник моего папы и моей мамы привёл к нам в гости тогда ещё совсем молодого Бориса Абрамовича Березовского. Я, к счастью, его не видел, потому что я в это время я учился в Ярославском университете, мне тогда было 17 лет. Но я очень хорошо знаю эту историю, причём рассказала мне её мама уже потом, в начале 90-х, потому что она, естественно, про неё забыла. Но, увидев Березовского в телевизоре, она вспомнила. А потом ещё мы эту историю вспоминали, потому что умер тот их однокурсник, который приводил Березовского, и мы его вспомнили. Она тогда сказала, что папа мой сказал этому самому однокурснику: больше этого человека к нам не приводи. Главная та логика, которую излагал Березовский, в смысле, свою логику жизни, он её уже излагал уже тогда, — это была общая логика всего чиновничества. Я очень хорошо помню, как в 93-м году один из ближайших соратников Гайдара, и ныне находящийся при власти, мне открыто говорил, что, Миша, наша задача — создать за счёт приватизации богатых, чтобы они потом нас, в смысле чиновников, кормили.

Значит, народ требует изменения внутренней политики. Для Путина по некоторым причинам эту вещь очень сложная, но есть одно обстоятельство, которое невероятно сильно давит. Дело в том, что есть довольно много стран, у которых были с СССР хорошие отношения. Это даже необязательно социалистические страны. Очень часто это страны капиталистические, например, Франция, например, Германия. Ну, про Восточную Германию мы даже говорить не будем. Это Финляндия и так далее. И эти страны, им было предложено стать врагами России в обмен на пироги и пышки в конце 80-х — начале 90-х годов.

Среди них были страны, которые испытывали нелюбовь к России, СССР, всегда, такие, как Польша, но при этом нужно понимать, что эта нелюбовь носит глубоко исторический характер. Поляки никогда не забудут XVIII век: тогда на какое-то время прекратилось самостоятельное существование польского государства. Вот они того забыть не могут, хотя Царство Польское в Российской Империи выглядело, конечно, куда более самостоятельным, чем остатки Польши, которые захватила Пруссия или Австро-Венгрия.

А есть страны, в которых было хорошее отношение к России, но, впрочем, это им совершенно не мешало во всех войнах выступать на стороне антирусских коалиций, — это, например, Болгария. Но самое главное другое. Тогда, в конце 80-х — начале 90-х, они приняли предложение США, и сегодня они обнаруживают, что их «кинули», что уровень жизни, который всё равно ниже, чем был при СССР, — да, активные люди живут лучше, чем при СССР, но средний класс живёт плохо. Да, конечно, они при этом, особенно братушки чехи, словаки, болгары те же самые, сербы — у них основная мысль: отстаньте от нас, дайте нам денег и отстаньте от нас с вашими большими проектами. Они были счастливы, что они, грубо говоря, из зоны влияния СССР выпали на первом этапе. Просто счастливы. Вот они теперь живут по-чешски, да? Можно сначала немного поработать, а потом пойти в пивнушку и не думать о судьбах мира.

Вся проблема состоит в том, что они неожиданно обнаружили, что денег на эту кружку пива нету. Потому что ту промышленность, которая выстроилась и ради которой нужно было работать, уничтожили полностью, закрыли даже то, что могло бы работать. История с Болгарией и Литвой, с закрытиями работающих атомных станций очень показательна. А всё остальное уничтожили вообще вчистую. А деньги в какой-то момент давать перестали. И эта вот картина, которая сегодня висит дамокловым мечом.

Так вот сегодня все — и немцы, и французы, и болгары, и венгры, и даже поляки — начинают понимать, что дальше будет сильно хуже. И премьер-министр Венгрии Орбан, который резкий националист и которого поддерживают существенно больше половины населения, позволяет себе прямо говорит, что будущее Венгрии не на Западе, а на Востоке.

В Польше два года тому назад в Варшавском университете мне объясняли профессора, что они прекрасно понимают, что спасти польскую экономику можно только работая с Россией, с Таможенным союзом. Но они также понимают, что пока у власти находятся политические силы, которые этого не допустят. Но, сказали они, если в 80-е годы русский язык учили в Польше все, а в 90-е и 2000-е никто, то теперь треть студентов варшавского университета требуют, чтобы часть лекций читалась на русском языке.

Теперь дальше. США — эти никогда особой любви к нам не питали, и пропаганда работает совершенно гениально. Например, в рамках американской пропагандистской машины, то есть обычного среднего американского образования, не нужно путать с серьёзными университетами, вы не услышите имени Гагарина. Американский школьник убеждён, что первым был в космосе там Армстронг, или Глен, или ещё кто-то, но американец. Им сама мысль, как это так, кто может опередить США, США — самая богатая, самая великая и так далее. Так вот, в этой ситуации они неожиданно осознали, что та модель, которую они выстроили с конца 70-х, модель полного доминирования финансового сектора, ведёт тоже к крайне тяжёлому кризису.

Я много про это рассказывал, в сегодняшней передаче я ему уделять внимания не буду. Важно другое. Изоляционисты идут к власти. Логика изоляционистов банальна. Это логика, точно так же, как российского человека, — это логика пустого холодильника: что важнее, спасать американскую экономику, пусть ценой разрушения мировой финансовой инфраструктуры, пусть она и долларовая, или спасение мировой финансовой инфраструктуры за счёт экономики США. Решение принято, скорее всего, в пользу изоляционистов.

Но кто конкретно будет там — Сандерс, Трамп или ещё кто-то — это не важно, важно, что изоляционист. Тут удивлю, но про Гагарина очень многие российские школьники не знают — это результат нашей реформы системы образования, готовилась компанией BCG по заказу Высшей школы экономики, и это было их целью. А нужно с этим бороться. Продолжаем дальше. Если изоляционисты приходят к власти, а правильно было бы сказать не если, а когда, то дальше возникает вопрос, как они будут строить свою внешнюю политику.

Как строят нынешние, мы видим: они ликвидируют любые локальные центры силы через подкуп, через уничтожение государства, через войну и так далее. Это политики Клинтон, Кондолиза Райс, Мадлен Олбрайт, Петрэус, ну вот мы видим, да, на Ближнем Востоке. И поддерживаются страны, которые самостоятельно существовать не могут. На Ближнем Востоке — это Израиль и Саудовская Аравия, в Евросоюзе поддерживаются малые страны Восточной Европы типа Прибалтики, ну и так далее. Цель — полное доминирование через финансовое управление.

У изоляционистов подход совершенно другой. Они считают, что деньги тратить на то, чтобы поддерживать финансовую инфраструктуру, которая ворует сильно больше, чем тратит на реальные проекты, глупо, а потому надо это дело прекращать и надо искать реальных региональных лидеров, с которыми договариваться и которым нарезать некоторые зоны влияния, в которых они будут осуществлять закон и порядок.

А США будут с этими региональными лидерами договариваться о неких новых принципах. При этом участие в этих переговорах сателлитов не предполагается. Мы это хорошо видим на Ближнем Востоке. Керри предпочитает работать с Ираном по банально причине — потому что Иран самодостаточная страна. У неё хватает собственных ресурсов, чтобы навести порядок. Я думаю, что в результате наведения порядка Ираном Саудовская Аравия исчезнет с лица земли, а шиитские районы её станут либо самостоятельным государством, либо станут частью Ирана, и Бахрейн вернётся в состав Ирана. Напомню, что Бахрейн — это бывшее иранское правительство, которое в XIX веке было захвачено англичанами, которые посадили там марионеточную суннитскую династию.

Так вот с Израилем всё зависит от политики Израиля.

Если Израиль будет себя вести правильно, он с Ираном договориться, но я обращаю внимание, с Ираном, а не с США. А если будет себя вести неправильно, то ему, скорее всего, придётся исчезнуть с лица земли, о чём, впрочем, некоторые представители еврейского истеблишмента говорили, например, об этом говорил Генри Киссинджер, который объяснял: к 2022 году Израиль существовать не будет, через 6 лет. Оставляем это на его совести.

Значит, в этой ситуации региональными лидерами в Европе являются две страны — это Германия, ну, может быть, вместе с Францией, и Россия. Великобритания отдельно. Как она будет себя вести — это тема отдельная. Но абсолютно очевидно, что в континентальной Европе она доминировать не будет. Значит, Россия и Германия.

То есть, иными словами, в переводе на русский язык, это означает, что мы возвращаемся к нормальной политике XIX — первой половине XX века, когда сильные мира всего собирались в некоем большой зале, в котором лежит карта на столе, и начинают на этой карте чертить красные линии.

Так вот, если в Германии ситуация не изменится, то красные линии будут рисовать условный Трамп, условный Путин, если там к власти придёт нормальный канцлер, то в этом случае они будут рисовать красные линии втроём. Но в любом случае между Россией и Германией проляжет красная линия, которая будет означать: всё, что правее на карте этой красной линии, — это зона влияния России, то, что левее, — зона влияния Германии.

При этом, конечно, может, будут вестись циничные разговоры: «А мне вот очень нравится Баден-Баден» — «Ну, возьми себе Баден-Баден, жалко, что ли». Но, ещё раз повторю, это будут уже исторические анекдоты, которые потом будут рассказывать. Важно другое. Эта линия имеет очень чёткое объективное обоснование, то есть, иными словами, есть злой умысел России или Германии. Это не есть имперские амбиции России — это объективные тенденции развития геополитических процессов в условиях острого кризиса. Кто-то должен следить за порядком.

Если США, которые в какой-то момент объявили, что он будут следить за порядком по всему миру, больше этого делать не могут, значит, это должны делать региональные лидеры. Дальше предлагайте альтернативные варианты. Ещё раз повторяю, это объективный процесс.

Два вопроса, принципиальных вопроса, мы их ещё озвучим. Первый из них — это следующее. Что мы с ними будем делать?

Именно поэтому я задал первый вопрос.

А сейчас я задам второй вопрос: А у нас есть сегодня, что предложить людям, которые живут на этой территории, чтобы это было им понятно и интересно? Российская империя предлагала православную справедливость, СССР предлагал коммунистическую справедливость, а нам есть, что им предложить?

Вот это принципиально важная вещь. Именно из-за неё проблемы у Путина с народом, которые чётко проявились в открытой линии. Потому что Путин объяснял, что у нас та модель, которую строили США у нас 25 лет и которая рухнула. Народ ему говорит: давай что-то новое. А он пока ничего сказать не может.

И это реальная проблема, которая висит над нами дамокловым мечом.