Британская пресса: россияне читают классику из страха перед Путиным

В России почти не читают современных авторов, всецело отдавая предпочтение классической литературе, говорят результаты опроса «Левада-Центра». По мнению британской Guardian, единодушная любовь к классике объясняется влиянием образования, которое заставило россиян в выборе книг полагаться на «одобренное властями» мнение. Именно поэтому современные российские авторы, чья точка зрения расходится с официальной, в список не попали.

Результаты недавнего опроса, проведенного «Левада-Центром» среди 1 600 россиян, показали, что в путинской России не слишком жалуют современных писателей, и на то есть свои причины, отмечает Guardian.

Когда россиян попросили назвать великих российских писателей, все единодушно — и «вполне предсказуемо» — обратились к классике, обеспечив первенство в литературном списке лучших Толстому, Достоевскому и Пушкину. Неудивительно и то, что список получился «почти исключительно мужским»: в нем едва ли найдется несколько женских имен.

Неужели это лучшее, что есть в русской литературе? Неужели труды современных авторов или русских писательниц не стоят прочтения? — недоумевает британская газета. В сегодняшней России есть множество писательниц, чьи в высокой степени оригинальные произведения вдохновляют на размышления.

Почему имена тех очень немногих современных авторов, которые все-таки были названы участниками опроса, оказались в конце списка? Например, Борис Акунин, автор серии популярных «остроумных» детективов об Эрасте Фандорине, «мастер научной фантастики» Виктор Пелевин, автор пропитанного «беспощадной иронией» романа «S.N.U.F.F.», «смелая в своих высказываниях» Людмила Улицкая, автор охватывающего четыре десятилетия советской истории («явно толстовские амбиции») «Зеленого шатра».

Как показывают результаты опроса, россияне «не склонны рисковать и предпочитают полагаться на одобренное властями мнение», делает вывод Guardian. «Пушкин — наше все», — сказал как-то один из критиков XIX века, и с тех пор все российские школьники повторяют эту фразу, словно «под гипнозом», объяснила Guardian российскую любовь к Александру Сергеевичу представитель издательства «Глагослав» Ксения Папазова.

Если посмотреть на список, в нем «явно прослеживается влияние российской системы образования», солидарна с ней газета.
Анна Гунин, которая недавно перевела на английский «Чернобыльскую молитву» Светланы Алексеевич, также отмечает, что «угодный властям автор» Максим Горький занял гораздо более высокую строчку, чем писатели-диссиденты Платонов, Бунин и Довлатов. Это, по ее мнению, говорит о том, что и в современной России сохраняется советское влияние на умы.

«В наше время российская публика тяготеет к искусству, которое не противоречило бы политической линии страны», — считает британский переводчик.

«Поразительным упущением» стало и отсутствие в списке лауреата трех главных литературных премий России Михаила Шишкина. Впрочем, это, возможно, не столь удивительно, если вспомнить, что он отказался представлять на международной книжной ярмарке «страну, где власть захватил коррумпированный преступный режим». С тех пор многие из прежде «превозносивших его работы» изданий забыли о писателе, тем самым не позволив ему завоевать всеобщее признание.

Произведения современных российских авторов нередко отличаются мрачным колоритом и требуют напряжения мысли. Запутанное переплетение сюжетных линий, густые заросли средств художественной выразительности, жестокая, завуалированная сатира, может, и придутся по вкусу узкому кругу литературных критиков, но вот широкую аудиторию вряд ли завоюют.

Но в России действуют и другие факторы, пишет Guardian. Не столько ностальгия обычного российского читателя, сколько его консерватизм определяет результаты подобных опросов. В эру Путина читателям, желающим постичь произведения новых, толкающих к размышлениям авторов, следует быть не только любопытными, но и храбрыми, считает газета.

По данным крупнейших российских издательств последние несколько лет лидерами книжных продаж в России являются Людмила Улицкая, Борис Акунин и Захар Прилепин.