В голове у Владимира Путина

Пятьдесят часов интервью с американским режиссером Оливером Стоуном. Фильм превратился в книжку, в которой Путин предстает в неожиданном ракурсе.

Они смеются. Иногда прыскают от смеха, как два старых сообщника заговорщика. Они вместе прогуливаются по кремлевским коридорам. Пьют кофе. Они расспрашивают друг друга о новостях, о детях, о здоровье, говорят о течении времени и о возрасте. Они тепло встречаются и с грустью прощаются. Эти беседы между Владимиром Путиным и Оливером Стоуном — это, прежде всего, продукт невероятной дружбы, которая зарождается и развивается в течение более 50-ти часов интервью, продолжавшихся на протяжении двух лет, между 2015 и 2017 годами. Невероятная дружба между политиком и художником. Великолепное шоу, снятое голливудским режиссером для телевидения.

Из-за этой дружбы и за предполагаемое «потворство», Оливер Стоун получил горы оскорблений. Сам Путин предупреждал его: «Вам будете мучиться из-за того, что сделали. Западные СМИ вспомнили об интервью, взятых французскими журналистами у Гитлера в 1930-х годах. Да, Стоун не скрывает своей симпатии к собеседнику, ни критики империалистической политики своей страны, до такой степени, что Путин вынужден был его останавливать: «Не пытайтесь подтолкнуть меня к антиамериканским высказываниям». Но Стоун не стеснялся задавать каверзные вопросы о его богатстве, гомосексуалистах и Украине и, не переставая снова возвращаться к этим вопросам, когда ответы Путина были слишком уклончивыми.

Интерес к книге вполне понятен: придя в себя после кадров фильма, нас захватила мощь слов. Мы оказались в голове у Владимира Путина. Благодаря симпатии Стоуна к Путину, за которую его столько упрекали, лидер России раскрывается, как никогда раньше. Мы узнаем о его презрении к Горбачеву и его восхищении Сталиным, о его возмущении наивностью Ельцина, который выдал американцам ядерные секреты развалившегося СССР. Мы узнаем, что Путин никогда не проявлял инициативу, но всегда быстро реагировал. Крым стал ответом на Косово. Военное вмешательство в Сирию является уроком, извлеченным из ливийского хаоса. Мы понимаем, что для него больше не существует ни Франции, ни Германии, ни Англии. На вопрос Оливера Стоуна о закате этих великих держав прошлого, Путин холодно отвечает: «Первая мировая война. А затем Вторая мировая война. Это легко понять». Единственная существующая для Путина структура — это НАТО, а не Европейский союз, о котором он никогда не говорит. Нет никакого европейского суверенитета, о котором так мечтает Эммануэль Макрон, а есть американский правитель и его европейские вассалы. Больше нет французов, только галло-риканцы: Путин согласен с выводами Режи Дебре (Régis Debray).

Его блестящий и суровый анализ НАТО, который больше не обладает легитимностью после распада СССР и ищет себе врага, чтобы выжить и увековечить гегемонию США, имеет голлистские нотки. Как и его яростная защита суверенитета: «На самом деле существует лишь маленькая горстка стран, которые могут похвастаться настоящим суверенитетом. Другие страны связаны своим союзническими обязательствами».

У Путина есть только один собеседник, Соединенные Штаты, которые он с язвительной иронией называет: «наши партнеры». Он понял самое главное: «Самое любопытное в вашей стране это то, что президенты меняются, а политика остается прежней». То, что он называет «бюрократией», а Оливер Стоун, «глубинным государством» — безраздельно господствует. Последняя встреча между Стоуном и Путиным состоялась после победы Трампа. И Путин отрицает, что повлиял на это. Тем лучше, потому что он заранее заявляет, что эти выборы не изменят американскую политику!

Многие обозреватели объясняли нам, что русские хотели бы возродить атмосферу холодной войны из-за ностальгии по тем временам, когда СССР был одной из двух супердержав. Но существует и обратный тезис, по крайней мере, столь же обоснованный, касающийся американской геостратегии, которая никогда не отказывалась от своих основополагающих принципов, а именно — поддерживать разделение между Германией и Россией и сохранять гегемонию над Евразией, что является залогом их мирового господства.

Путин демонстрирует силу, чтобы лучше скрыть свои слабости: демографическая ситуация в плачевном состоянии и делается все, чтобы это исправить; экономика, которая не может избавиться от своей зависимости от углеводородов; военный бюджет, ограниченный из-за промышленного и финансового секторов: 60 миллиардов против 600 миллиардов у американцев! Русские далеки от гонки вооружений времен холодной войны. Путин действительно лидер нации, которая ищет свой путь между ушедшей советской, коммунистической идеологией и возрождаемой русской национальной самобытностью, с ее царями, православной церковью и олигархами, владеющими английскими футбольными клубами. Он является рупором уязвленного национального самосознания, что немного похоже на то, что произошло во Франции после падения Наполеоновской империи или потери Алжира. Это огромная заслуга Стоуна, что он смог это раскрыть для нас.

В глазах западных СМИ, феминисток и ЛГБТ сообществ, которые являются их идеологическими наставниками, Путин, является воплощением властного и уверенного в себе «мачо». Путин очень любит их провоцировать своими казарменными шуточками: «Я не женщина, у меня не бывает плохих дней». Но главное в другом: Путин — представитель славян, оказавшихся между мусульманами внутри страны (30% населения страны через двадцать лет) и неумолимым ростом Китая снаружи. Он представитель XIX века, который использует свои армии как тогда, а европейцы — люди XXI века, которые зациклены только на экономике и законе.

Путин понял, что он оказался в одной лодке с западноевропейцами. Лодке, больше похожей на плот «Медузы». Но, в отличие от своих «партнеров», он решил реально смотреть на вещи. Если пасть, то с оружием в руках. Путин — это наше угрызение совести и наша ностальгия. Вот почему мы так злимся на него.